— Ну и дура ты, Тинка, да если он тебе нужен, так иди за ним! Гостиницу его знаешь?
— Знааюю…
— Чего сидишь? Собирайся!
— А если он меня выгонит? — сквозь слезы спросила Тина.
— Если, если… Вот если не пойдешь, то тогда точно не узнаешь, выгонит или нет.
Топай! Расселась, видите ли, слезы льет…
— Ты, правда, так считаешь?
— Правда, правда. Хочешь, Ветку спросим?
— Ой, не надо, похоже на консилиум! Я и впрямь пойду. Нет, правда, пойду. Вот кофе выпью и пойду.
— Проваливай без кофе. А то еще передумаешь, с тебя станется, артистка.
Он снова мучил себя. Смотрел на нее, ненавидел, смертельно желал, ненавидел себя за свою слабость, выдернул телевизионный шнур из розетки, побросал вещи в сумку, снова заказал фильм. Купил бутылку водки, пил без закуски, и смотрел на нее, бесстыжую. Посреди кинооргии раздался стук в дверь. Виктор сделал тише звук и крикнул, думая, что это горничная:
— Убираться не надо!
Стук раздался снова, он был настойчив, Павлову стало ясно, что кто бы то ни был по ту сторону двери, он не уйдет. Виктор чертыхнулся и пошел открывать. На пороге стояла Тина. Она растерянно посмотрела на полураздетого, в футболке и трусах, мужчину, уловила запах алкоголя и строго спросила:
— Войти можно?
Павлов тоже растерялся, потом обрадовался, что догадался выключить телевизор, пригласительно кивнул, и, не торопясь, пошел надевать брюки. Она взглянула на беспорядок в номере, собранную сумку и недопитую бутылку.
— Чем занимался?
— Лучше тебе не знать.
— Настолько отвратительно?
— Эт, ты правильно сказала, — согласился Виктор.
— Пьянство в одно горло, да еще и без закуски…
— Нет, дорогая, не угадала. Отвратительно то, что я сейчас смотрел по гостиничной развлекательной программе…
— А-а, и как это отвратительно называлось?
— Что-то на мотив «Барышни-крестьянки»…
— «Барышни-лесбиянки», не бог весть что… Больше нечего было посмотреть?
Новости, к примеру.
Павлов смотрел на нее из-под хмурых бровей, злился, но не мог допустить, чтобы она развернулась и ушла. Удержать любой ценой.
— Водки хочешь? — спросил он, разглядывая гостиничный стакан, стенки которого сохранили отпечатки пальцев предыдущего постояльца.
— Белоснежкой прикидываться не буду. Водка, так водка, — ответила Тина, ради того чтобы перевести разговор в другое русло можно пожертвовать и вкусовыми предпочтениями. Ну не нравилась Тине водка, и все тут.
Павлов все же вымыл стакан, вытер полотенцем, налил водки.
— Без парика и очков. Что так?
— Так белый день. Даже если и зашла к знакомому, что… напрягает?
— Да так, главное чтобы гости не пожаловали, — усмехнулся Виктор.