— Угодить тебе хотела, видела, как ты старался, — ехидно ответила Тина.
— Считай, что угодила, — Виктор протянул руку и потрепал Тину по щеке. — Приятно иметь дело с профессионалом.
— Милости просим, — оттолкнула его Тина. — В любое время.
— Я, пожалуй, обойдусь, — он зло ухмыльнулся и удалился в гостевую спальню. Тина посмотрела ему вслед, на его немного сгорбившиеся плечи, словно легла на них тяжелая ноша.
— Тина Андреевна, вы в праве сказать, что это не мое дело, но я считаю, что ваша размолвка с Павловым негативно влияет на отношения… в общем на наши отношения, внутри коллектива, так сказать.
Давид был настроен весьма решительно, еще бы ему придется остаться в Ангельске — нельзя бросить работу, требуется разрешение Бернса — и тут… какая собака укусила Тину, а может Павлова, не разобрать неопытному в любовных интригах Давиду. А делать что-то надо…
— Оставь Давид, — Тина сидела над очередной чашкой кофе. Нервничая, она поглощала его литрами, но эта чашка была явно лишней, так и стояла, оставаясь нетронутой.
— Хотите, я поговорю с ним? — предложил Давид, сам не понимая, как можно начать такой разговор. — Он собирается вернуться в гостиницу…
— В гостиницу, говоришь, — отстраненно, как эхо повторила Тина.
— Хотите? Я могу.
— Нет, нет. Спасибо…
Ладкина голова показалась в щели приоткрытой двери, затем дверь распахнулась и Тина увидела Павлова, разговаривающего в холле с Виолеттой. Он прощался, улыбался Виолетте, но, почувствовав Тинкин взгляд, повернулся спиной.
«Хочешь, не хочешь, а вежливость обязывает…» подумала Тина и, нехотя вышла в холл. Ее встретил сердитый взгляд и натянутая улыбка Павлова. Давид и девушки попытались разрядить накаленную обстановку:
— Ну, во всем надо искать хорошее, если бы не случай, вы Виктор никогда бы не посетили наш провинциальный городок, — это Давид.
— Скромничаете, провинция провинции рознь, мне ваш город понравился, — раскланивался в ответ Павлов.
— Чем может прельстить москвича наше захолустье? — поторопилась вставить слово Лада.
— Люди здесь хорошие, и девушки очень красивые, — сопровождалось целованием дамских ручек, не Тины, конечно. — Ну что ж, до завтра. Давид, я надеюсь, вы проследите за сборами, повторюсь, ничего лишнего.
— Несомненно, — Давид пожал протянутую Виктором руку.
Тина стояла рядом, толчок в спину заставил ее протянуть руку для прощания.
Пожатие вышло неприязненным, каким-то брезгливым, поспешным, и Тина, не дожидаясь ухода Павлова, вернулась в столовую и села к давно остывшей чашке кофе.
Прикурила сигарету, закрыла глаза ладонью и тихо заплакала. Они все не кончались, ее горькие слезы, открыл и тут же закрыл дверь Давид, вслед за ним появилась Лада, посидела рядом молча, но долго не выдержала: