– Тише, милая. Надо держать себя в руках. Они не должны видеть, что мы в отчаянии.
– Они? Те, что хотят убить нас?
– Да. Послушай меня внимательно… Если… если мы расстанемся, ты должна будешь суметь позаботиться о себе…
– Но ведь я никогда еще не жила без тебя!
– Ты пойдешь к Джакомо и Стефании. Ну-ка, повтори их адрес! Они найдут способ помочь тебе… Пожалуйста, обещай мне, что сделаешь так, как я говорю, Аврора.
Мне так и не удалось добиться у нее обещания. Она упрямо отмалчивалась, закусив губу; в глазах ее стояли слезы, а взгляд выражал безграничное отчаяние. Потом часы пробили два ночи, и я увидела, что Аврора уснула: незаметно и тихо, прямо у меня на плече. Слезы еще не высохли у нее на щеках.
Спать я пока не могла. Тоска не давала мне покоя. Что будет утром, всего через несколько часов? Я смотрела по сторонам, пытаясь понять, что чувствуют остальные обреченные. Теперь их было уже больше сотни. Некоторые вели себя совершенно невозмутимо: беседовали о политике, играли в пикет, кое-кто из мужчин брился, кое-кто чистил свой сюртук, кое-кто спал. Иные впадали в отчаяние, выражая его криками, рыданиями или стонами; некоторыми овладевала прямо-таки настоящая паника. Почти никто здесь не знал друг друга, и приходилось задумываться, какая мысль руководила Фукье-Тенвилем, когда он объединял нас в одну «охапку».
Потом от напряженной позы и долгого сидения у меня заболели шея и поясница; я прислонилась к каменной стойке и сама не заметила, как задремала.
…Кто-то тронул меня за плечо. Я встрепенулась, сразу почувствовав ужас: все эти часы я жила с мыслью о том, что нас вот-вот потащат в Трибунал. Было уже утро, в узкие окна заглядывал свет. Почти всю камеру сморил тревожный, тяжелый сон.
– Вы Сюзанна де ла Тремуйль? – спросил мужчина.
Он был весь в черном, и шляпа затеняла его лицо.
– Да, это я, сударь.
– Я пришел от знакомого вам лица, чтобы забрать вашу девочку.
Я мгновенно все поняла и стала будить Аврору.
– Но, сударь, как же вы это сделаете?
– Не задавайте лишних вопросов. Поспешите!
Я знала, что нужно торопиться. Сейчас, утром, все уснули, тюремщики тоже потеряли бдительность…
– Вы выведете ее из тюрьмы, на свободу?
– Нет.
– Что же, в таком случае, вы сделаете?
– Я отведу ее в другую камеру… туда, где ей не будет угрожать Трибунал.
– А списки? Ее сразу хватятся, если в этой камере людей окажется меньше, чем значится в списках!
– Ее имени больше не будет в списках.
Единственной стоящей мыслью, пришедшей мне тогда в голову, была мысль дать Авроре денег. Именно так я и поступила. На остальное у меня не было ни соображения, ни времени.