– Вы не слишком любите передвигаться, – заметил Сулла.
– У нас все под рукой, – отозвался староста. – А теперь я попрошу вас отдать мне ваше оружие – парализаторы и бластеры.
– Мы имеем право носить оружие на всех подконтрольных юрисдикции Лация мирах, – отчеканил Корвин, в его голосе мгновенно появились металлические нотки – именно так разговаривал с чужаками его дед, и эти заимствованные интонации иногда очень выручали Марка.
– Но только не в нашем поселке. У нас слишком маленькое пространство. И слишком тонкий купол – разрядом из бластера его ничего не стоит пробить.
– Не рассказывайте байки – пробить купол из ручного бластера невозможно, не говоря о парализаторе, – парировал Корвин.
– Местное законодательство в области порядка имеет приоритет… – настаивал староста.
– Только не в нашем случае, – Корвин усилил нажим. – Я – префект по особо важным делам, и у меня особые полномочия сената.
В данном случае он решил не сообщать о введении чрезвычайного положения на Лации. Кто знает, может быть, этот мир – единственный, где еще не проведали о грозящей Новому Риму катастрофе.
– Я не пущу вас в поселок с оружием!
– Мы войдем без разрешения, – вмешался в разговор Эмилий Павел, который тем временем успел запереть вездеход и присоединиться к остальным. – Не уверен, что в этом случае купол останется неповрежденным.
– Вы рискнете жизнями всех колонистов ради того, чтобы настоять на глупой привилегии.
– Это – не глупая привилегия! – одернул старосту Корвин. – И жизнями людей рискуете вы, выдвигая нелепые требования. Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела. Все что нам нужно – это информация. Чем быстрее мы получим то, что ищем, тем быстрее покинем вашу планету.
Староста опустил голову. Марк заметил, что на макушке его гермошлема нарисован красный кружок.
Видимо, староста намеренно пометил шлем, чтобы никто, кроме него, не брал его вещи.
«Планета, где нельзя просто так выйти из дома, наверняка очень похожа на тюрьму. А ее староста – на надзирателя», – прозвучал в мозгу голос предков.
Или эта мысль принадлежала самому Марку?
С некоторых пор он перестал разделять подсказки генетической памяти и собственные суждения.
– Хорошо, оставьте оружие при себе, – уступил Краб. И по тому, как задрожал от негодования его голос, сделавшись неожиданно пронзительным и тонким, стало ясно, что уступка далась Крабу нелегко. Давным-давно в колонии ему никто не говорил «нет».
Итак, маленькая битва за оружие была выиграна, и ее не стоило считать такой уж незначительной.
Второй шлюз оказался неудобным и тесным – вшестером они едва поместились. Было слышно, как всхлипывают на четыре голоса нагнетатели воздуха.