Они смотрели друг на друга не мигая.
Джек точно обновлялся весь. За эти несколько мгновений он пережил многие часы и вспомнил всю свою жизнь. Он вспомнил мать, какой она была до болезни: красивую, умную, с черными от сажи ногтями. Вспомнил Баралиса, проникшего в его разум, но так и не нашедшего ответа. Вспомнил Кайлока мальчиком, бьющего о стену мешком, где сидели двое котят. Вспомнил охотничий домик, и ветхую книгу на дне сундука, и выпавшее из нее письмо короля. Вспомнил слова Фалька: "Не ожесточайся, Джек", и голос Тариссы, говорящий: "Я люблю тебя".
Но все это ушло так же быстро, как и промелькнуло, и он снова остался наедине с золотоволосым незнакомцем.
- Ты тот, кого я искал, - сказал Таул.
- Да, - ответил Джек. - Я знаю.
И стеклянный кокон, окружавший их, лопнул, рассекая осколками ночь.
Баралис проснулся как от толчка, и сердце его пропустило два удара. Его окружала тьма, и в ней теснились сны, последовавшие за ним в явь. Впервые за многие годы он познал настоящий страх. Что-то произошло там, в ночи, - что-то, грозившее ему гибелью.
Трясущимися руками он нашарил огниво и свечу. Искра долго не высекалась, и пламя от нее занялось какое-то тусклое. Сам воздух, казалось, переменился - он стал реже, горчил, и что-то подобное магии, но не совсем магия, висело в нем как дым.
Если бы Баралис накануне не ощутил нечто сходное, он и теперь бы не понял, в чем дело. Но он ощутил - и хорошо понял, кто изменил самую суть этой ночи: Джек, ученик пекаря.
Вчера на рассвете в доме на южной стороне города кто-то прибег к колдовству. Баралис знал об этом еще до того, как ему доложили, и тотчас понял, кто чародей. Его бывший писец помог Меллиандре уйти из его, Баралиса, когтей. В Брене произошло почти то же самое, что случилось около года назад близ заброшенного охотничьего домика в самом сердце харвеллского леса. Почти, но не совсем. Способ был тот же - заряд сжатого воздуха, - но чародей действовал несколько иначе: более умело, более твердо, руководя чарами от начала и до конца. Первый случай был опасной любительской работой, второй - результатом действий человека, которого обучили правильно применять свою силу. Он еще не совсем уверен в себе, не слишком искусен и чуть неверно рассчитывает время, но бесспорное улучшение налицо.
А теперь, на другой же день, случилось вот это.
Баралис достал свое болеутоляющее, высыпал порошок на язык и проглотил насухо.
Он не знал, что именно произошло. Это не было ни колдовством, ни прозрением - чем-то неуловимо отличным от них и куда опаснее и того, и другого.