– Ну и? – вырвалось у Сергея нетерпеливо. Достало. Он вообще был готов через пару-тройку слов оборвать Панасову сказку. И еще хромая мысль отбросила тень: «А ведь и Панаса могут настропалить меня угрохать. Посулить койку лазаретную, забашлять за адвоката или вообще протаранить выход на волю – и устоит ли он?»
– Странные вопросы Клим задавал, – Панас, кажется, въехал, что не слишком пронял своей темой бывшего солагерника. И заторопился. – Вопросы вопросами, а потом он и говорит. Дескать, скажи, Панас, чего заслуживает человек, который в общак не докладывает. То есть крысятничает. И крыса та не мыло или печенье из посылки у кентов своих уводит, а такие бабки, что от одних нулей голова закружится. И когда правильные люди горе мыкают, этот жирует на их несчастьях и повинную не держит. Что, спросил меня Клим, разве можно терпеть такое?..
– А Витя Маляев был не жмот, – продолжалось бубнение невдалеке, – Он говорит буржую: «Табак такой произрастает только в России. Но если хочешь точный адрес, то поклянись мне своей матерью исполнить одно условие. Типа, нарекались сигареты – „Друг“, „Френд“ по вашему. Но остался у меня на зоне корешок закадычный Акиль Акета. Хочу, чтоб новое имя у цигарок было в честь него. Но и здесь не так все просто. Тут же советские менты прознают, и жизни корешку не станет. Так что назови сигареты „Кент“ в честь моего друга анонимно. „Кент“ по нашему одна фигня с „Френд“. Заметано?» И буржуй поклялся здоровьем матери...
Уже некоторое время вокруг прежней тишины не было. Сначала зародился где-то за центром камеры настойчивый шепот, переканавший в базар вполголоса. Потом люди свои голоса уже не тушили. После началась возня. Вякнулся вскрик, который словно бы придушили, металлически задребезжали вздрогнувшие шконки, что-то с грохотом шваркнулось об пол.
Сергей соскочил с койки. Если отвоевал себе место держателя хаты, то отвечаешь за все, что в ней происходит.
Сергей двинулся к водовороту возни, где везло, переступая через распластавшихся между шконками. Кто успевал, подхватывался, пропуская его. Бардак обрисовался конкретный. Мельтешили руки, мелькнуло что-то белое. Шрам тормознул у края лежанки, сжав кулаком перекладину спинки.
– Балдеем? – громким вопросом Сергей хлестнул по горбящимся хребтинам.
На его голос обернулись, спины разошлись в стороны. Опаньки! В натуре, ребята реально развлекаются. На койке рожей вниз опухал мужик, руки его были примотаны полотенцем к железным трубкам в изголовье койки, штаны наполовину спущены.
– Чего творим? – Сергей вгляделся в компанию и без удивления обнаружил знакомые оскалы. Боксер и молдаванин с забинтованной рукой. Плюс еще два каких-то калибра.