Шрам уже попросил мысленно извинения у горемычного даже после смерти замполита. Ну, не выходит иначе! Ну, должен быть козел отпущения!
– Силами охраны следственного изолятора удалось вовремя блокировать вооруженных заключенных, – продолжал занудным тоном излагать Холмогоров, – и предотвратить возможный захват заложников, а также перерастание возмущения в бунт со всеми вытекающими последствиями. Вооруженные и оказавшие отчаянное сопротивление лица были застрелены при попытке их задержания.
«Боксер, Китай и Джеки», – перечислил про себя Шрам.
– Имел место также несчастный случай, вызванный обыкновенной паникой. Падение с крыши начальника санчасти следственного изолятора доктора Логачева. Возмущение среди контингента было устранено путем переговоров и разъяснений.
– Борисыч, а ведь еще бунтуют? – генерал отхлебнул из пластикового стаканчика горячий чай.
Что им толкают туфту, понимали и генерал, и чиновник из Смольного. Но оба не спешили с возмущением и изобличением лжи.
– Прекратят, – твердо сказал Шрам.
– Это так называемый смотрящий? – спросил у отсутствующего мыслью Холмогорова генерал.
– Типа того, – ответил за него Сергей.
Эх, каким наивным пацаном он был год назад, когда вступил в новую для себя авторитетную жизнь. За это время и когти задубели, и шерсть на загривке поседела, и наелся-набухался он шампанского с осетриной по горло. И душу свою Серега истерзал, как жвачку, а ведь душа – не казенная. А ведь и дальше ждет его дальняя дорога, с которой уже не спрыгнуть. И по всему пути он будет терять верных корефанов – одни погибнут, другие ссучатся, третьи за бабки душиться начнут – пока и сам где-то не потеряется.
– Ну, ну, – генерал вновь поднес к губам стаканчик с чаем.
– Таким образом, – начальник СИЗО ни на кого не смотрел, на изнанку «рафика» он смотрел, – мы столкнулись с последствиями неумелой кадровой политики, когда на ответственную должность был назначен человек, никогда до этого работой с особым контингентом не занимавшийся, – а гадал на самом деле сейчас Игорь Борисович вот о чем. Наверное, карма была такая у зама. Возможно, пошептала какая-то чеченская ведьма и сожгла клочок шерсти над изголовьем кровати, где зам переночевал. И нашла заговоренная пуля Родионова. Не в Чечне, так здесь нашла. Надо будет изъять из мусорного ведрышка брошюрку про сглаз. Кажись, пригодится еще.
– Родионов – человек Черкизова. Был, – напомнил о себе чиновник, человек с незапоминающимся лицом.
Холмогоров вздохнул, крякнул в кулак, провел ладонями по коленям.
– Иваныч, можно тебя на пару слов?