Ничего не поделаешь, – тупо подумал он. – Все равно…
Но если гибель была неизбежна, то встретить ее следовало достойно. Герои всегда гибли романтически – в фильмах, по крайней мере.
Луговой порадовался тому, что пассажиры спят в своих коконах и покинут жизнь, не зная, что с ними происходит. Последним осознанным ощущением в их жизни останется надежда, которую они испытывали прежде, чем уснуть…
Но на посту оставался еще инженер, надежно изолированный от всего, происходящего вовне. Он видел только свои приборы и механизмы. Вряд ли они оба должны были умирать в одиночку.
Луговой решительно выключил тягу. Двигатели стихли, и только сирены продолжали выть.
Испытывая облегчение от того, что все решено, Луговой включил связь.
– Как ты там?
Через секунду донесся ответ:
– Теперь легче.
– Обстановку понимаешь?
Инженер был достаточно опытным человеком, чтобы понять, что значил вой сирен, дублировавшийся и в его посту.
– Рентген.
– Близко вышли. Но дело не в этом. Тут нет антивещества. Аннигилируем.
– Это я понял. Слежу за состоянием обшивки.
– Надолго ее хватит?
– Часа через полтора даст течь.
– Мало времени.
– Ну нам это будет уже все равно.
Штурман кашлянул: Рудик умел держаться.
– Ты прав, наверное, не выкрутиться.
Рудик, подумав, сказал:
– Бывает и так.
– Потому что, видишь ли…
– Я в курсе: вижу по приборам…
– Почему же ничего не подсказал? Может…
– Нечего было говорить. Ты все делал правильно.
– Можем рискнуть, но тогда нас раздавит. Или нет?
– Можешь не сомневаться: я прикидывал. Если бы можно было еще нажать, я тебе сказал бы. Не знаю, как ты, а я дал бы сейчас на всю железку. Не люблю долго ждать.
– Ты?
– А что, непохоже? Просто хочется напоследок, послушать, как поют мои моторчики.
– Они выдержат?
– Да, вполне.
– Хочешь подняться ко мне?
Рудик помедлил.
– Вообще покидать пост не положено. Но для такого случая…
Он появился в центральном посту минуты через две. Долго смотрел на экран.
– Красиво. По приборам – не так. А какая она без фильтров? Летал-летал, а звезд почти не видел: вблизи – никогда. Жаль.
– Без фильтров желтая. Как мед.
– Красиво. Подонок этот Нарев. И мы с тобой.
– Да. Но теперь – что уж. Ты готов?
Рудик замкнул систему кресла.
– Давай.
Штурман включил двигатели.
Корабль несся к светилу.
– А вдруг можно что-то придумать?
– Не вижу, штурман, да ты не бойся. Что было возможно, то сделано. А от невезения нет лекарства.
Луговой знал, что инженер говорит искренне: он не умел утешать, не будучи уверен сам.
– Добавим еще?
– Давай. Но так, чтобы можно было глядеть и разговаривать.
– Я думал – наоборот, чтобы в голове помутилось и ничего уже не соображать…