Проведя две ночи в маленьких городках, капитан начинал думать, что место их первого ночлега было чем-то необычайным, но город Ухань его в этом разубедил. Там стояло восемь больших павильонов, симметрично расположенных по углам громадного восьмиугольника и соединенных крытыми галереями. Внутри помещался сад, или, скорее, парк. Роланд и Дайер начали было считать здешних драконов, дошли до тридцати и бросили: их сбила стайка мелких пурпурных созданий, не поддающихся счету.
Отчаянный задремал, Лоуренс в который раз поел риса и овощей. Одни авиаторы спали, завернувшись в плащи, другие сидели молча. Дождь падал ровной стеной, стекая с загнутых вверх углов черепичной крыши. Вдоль смутно видимой речной долины горели в открытых будочках желтые огоньки – маяки для летящих в ночи драконов. Из соседних павильонов доносилось рокочущее дыхание, где-то за пеленой дождя слышался пронзительный клич.
Юнсин, всегда ночевавший отдельно, сейчас стоял на краю колоннады и смотрел вдаль. Вскоре крик повторился опять, уже ближе. Отчаянный поднял голову, настороженно вздыбил жабо. Послышалось знакомое хлопанье кожистых крыльев – белый призрак снижался над двором, разгоняя дождь и туман. Дракон сел, сложил крылья и пошел к путешественникам, клацая когтями по камню. Служители на галереях пятились прочь, отворачивались. Юнсин, напротив, сошел прямо под дождь, и дракон звонким женским голосом окликнул его по имени.
– Она тоже селестиал? – тихо спросил Отчаянный.
Лоуренс не знал что ответить. Он еще не видывал драконов такой ослепительно белой масти – обычно белизна присутствовала разве что в виде полосок и пятен. Полупрозрачные чешуйки напоминали многократно выскобленный пергамент, розовые ободки вокруг глаз изобиловали кровеносными сосудами, различимыми даже издалека. Но жабо и длинные тонкие усики были такими же, как у Отчаянного. Гостью отличал только цвет – вернее, его отсутствие. Шею ее окружал толстый золотой обруч с рубинами, концы золотых накогтников тоже украшали рубины, гармонирующие с глазами.
Ласково тычась носом, она оттеснила принца обратно под крышу и вошла следом за ним. Отряхнула промокшие крылья, с которых ручьем потекла вода, едва удостоила взглядом всех остальных и свернулась вокруг Юнсина, что-то тихо ему говоря. Слуги, принесшие ей обед, выказывали все признаки страха. С другими драконами они держались гораздо свободнее, а присутствие Отчаянного заметно их радовало. Драконица не обращала на них никакого внимания и ела быстро и аккуратно, ничего не роняя.
Наутро принц кратко представил ее как Лун Тен Лян и увел завтракать. Хэммонд расспросил китайцев и за собственной утренней трапезой рассказал спутникам следующее: