Там уже трудился Кейнс, по локоть в черной крови. Отчаянный, чтобы облегчить ему работу, медленно заваливался на бок, поддерживаемый множеством рук. Кто-то освещал рану фонарем. Лоуренс опустился на колени, прижался щекой к мягкой морде. Бриджи намокли от крови, глаза жгло. Он сам не знал, что говорит и есть ли в этом какой-то смысл. Отчаянный в ответ дохнул на него теплом.
– Так, есть; давайте щипцы, – говорил Кейнс. – Прекратите это, Аллен; отвернитесь уж лучше. Вот так, хорошо. Железо раскалили? Он должен лежать смирно, Лоуренс.
– Держись, милый, – взмолился Лоуренс, гладя Отчаянного по носу. – Пожалуйста, потерпи. Лежи тихо.
Отчаянный снова вздохнул, раздув красные ноздри. Еще пара мгновений, и Кейнс швырнул на поднос круглый шипастый снаряд. Когда рану прижгли раскаленным железом, Отчаянный издал тихий шипящий крик. Лоуренс едва сдерживал рвоту от запаха паленого мяса.
– Ну вот и все. Рана чистая, – объявил хирург. – Ядро застряло у грудной кости. – Ветер развеял дым, стала слышна пальба длинноствольных орудий, и мир снова обрел формы и краски.
Лоуренс, шатаясь, поднялся на ноги.
– Роланд, Морган, тащите сюда всю парусину и паклю, какая у них найдется. Надо, чтобы ему было мягко лежать.
– Морган убит, сэр, – ответила Роланд, и он понял, что белые подтеки на ее чумазом лице – это не пот, а слезы. – Мы с Дайером все принесем.
И они убежали, такие маленькие среди кряжистых моряков. Лоуренс с застывшим лицом проводил их взглядом.
Кровь, густо залившая квартердек, выглядела как свежая краска. Огромные потери в живой силе и неповрежденный такелаж заставляли предположить, что французы стреляют картечью. На палубе в самом деле валялось множество пустых оболочек. С подошедших вплотную шлюпок напирали около двухсот абордажников, разъяренных потерей фрегата. На канатах висело порой по четыре-пять человек, в то время как британцы располагали всей палубой. Грянул пистолетный выстрел, лязгнула сталь. Матросы «Верности» отталкивали нападавших длинными пиками.
Лоуренс никогда еще не наблюдал абордаж с такой странной позиции – вблизи и одновременно как будто издали. Чтобы придать себе хоть немного уверенности, он достал пистолеты. Ни Грэнби, ни второго лейтенанта Эванса не было видно, но на баке мелькала желтая шевелюра Мартина. Он зарубил кого-то и сам упал, когда здоровенный француз ударил его дубиной.
– Лоуренс… – В устах китайца это больше походило на Лао-рен-цзы. Шун Кай указывал куда-то на север, но последний залп фейерверка уже погас, и Лоуренс не понял, что он имеет в виду.