Теперь можно было рассмотреть, что из-под куртки Валентина Федоровича выехала и болтается, поблескивая зажимом, одна из подтяжек его брюк, что левого рукава у него вовсе нет, а из раздерганных звездных «молний» торчат клочки бурой шерсти, возможно от конских хвостов. Анна Трофимовна попыталась схватить болтавшуюся подтяжку и укрыть ее, это движение словно бы вывело Валентина Федоровича из состояния контузии. Он очнулся. Сделал шаг к Шубникову. Нет, не было сейчас в дяде Вале притворства, не было! Оживал прежний Валентин Федорович Зотов. Глаголом обязан был сейчас жечь сердца людей, до того готовым к подвигу стоял он на виду у всех!
– Отдавай мои рубль сорок, сука! – сказал дядя Валя, охрипнув на первом же слове. – Отдавай, гад!
Шубников на мгновение опешил, он, видно, ожидал совсем иного заявления. Но услышанному обрадовался и даже улыбнулся, впрочем надменно и коротко, и остудил движением руки ретивость молодых служителей.
– Покорно просим извинить и понять, – обратился он к публике. – Проще было бы вымести сор быстро, и метлой. Но не хотелось бы, чтобы у уважаемых гостей возникло искаженное представление об отношениях в Палате Останкинских Польз. Эти отношения простые и на равных. Как с действующим персоналом, так и с бывшими сотрудниками…
– Ах, гад! – вскричал дядя Валя. – Уже и с бывшими!
– Наш подсобный рабочий Валентин Федорович Зотов, – продолжил Шубников, – всегда обладал чувством достоинства. Но, видимо, его меланхолическое состояние, а также раны, полученные в разнообразных войнах, привели к разброду чувств. Валентин Федорович, я полагаю, вы не станете отнимать время у ни в чем не повинных людей и последуете со своими спутниками в кабинет директора, где ваша претензия будет рассмотрена незамедлительно. Анна Трофимовна, я думаю, это разумно?
– Разумно. Конечно, разумно, – подтвердила Анна Трофимовна и опять стала пристраивать подтяжку дяди Вали.
– Оставь меня! Пошла ты! – оттолкнул Анну Трофимовну дядя Валя. – Отдавай, гад, мои рубль сорок!
– Я у вас, Валентин Федорович, никогда никакие рубль сорок не брал, – возразил Шубников. – Если вы считаете, что вам недоплатили рубль сорок, то, повторяю, вам следует решить ваш частный вопрос с директором Голушкиным.
Шубников опять улыбнулся, но, естественно, не подсобному рабочему, а зрителям, в сочувствии которых не сомневался.
– Я требую вернуть не рубль сорок, – сказал дядя Валя, – а мой пай ценой в рубль сорок. Ты плут, жулик и мародер.
Шубников более не улыбался. Глаза его стали злыми.
– Вы всегда врали, Валентин Федорович, – сказал Шубников, – иногда и веселили кого-то. Но сейчас я не советую вам оставаться посмешищем далее. Клоунов хватает и без вас.