– А я думал, ты только с девками в тёмном лесу умеешь сражаться.
– Да и не с любыми, – засмеялся подле него Славомир. Это он говорил обо мне. Он не знал, что у нас с Некрасом лишь мало не дошло до кулаков, и ведь именно о Славомире я тогда думала, желая увидеть его рядом с собой, заступу, заслон против троих подобных Некрасов… Я покосилась: брату вождя было весело и не терпелось увидеть, как расходится след за острой кормой корабля. Обычно он возглавлял воинов на другом корабле. Стал бы он напрашиваться с воеводой, если бы меня не было здесь?
У Некраса вздулась на лбу толстая жила.
– Ты всегда можешь проверить, умею ли я держать в руках меч…
– А почему не проверить, – ответил варяг. – Погоди немного, вернусь… – Я различила ленивую, насмешливую угрозу и подумала, что он умел быть остёр на язык с кем угодно, кроме меня, наши с ним нечастые речи ему ой тяжко давались. Славомир как будто внял мне и довершил совсем ядовито: – Если только ты, Некрас, впрямь дождёшься, не убежишь!
Разом смех и вызов на поединок, вызов нешуточный, и сходни убраны на корабль, и неизвестно, чего хорошего ждать. Лицо Некраса окаменело от ярости.
– Ты трус. Ты боишься меня.
Наверняка он хотел, чтобы оскорблённый варяг тотчас вымахнул через борт. Расшибившись о воеводу, надеялся ли одолеть лучшего кметя?.. Славомир лишь усмехнулся:
– Ага, боюсь. Так боюсь, что скоро вырежу твою личину из дерева и стану смотреть, чтобы брюхо расслабило, когда запрёт.
Весь корабль и все провожавшие нас покатились со смеху, от седых воинов до мальчишек. Велета, стоявшая близко, прикрыла зардевшееся лицо рукавом. Что сотворит Некрас? Попробует кинуться? Попробует гордо уйти? Мгновение он помедлил… и сам засмеялся.
Я его, раскрасивого, оттолкнула, вождь его, сильного, чуть не убил кулаком, Славомир его, гордого, при всех осмеял. Вот когда я воистину поняла, что старый сакс не ошибся, Некрас впрямь ничего так не хотел, как быть с нами, среди нас. Вот так: сперва сам отказывался, а теперь лез, куда его не пускали.
Я всё-таки нашла удобное положение и задремала на палубных досках, спрятав голову под войлочный плащ, не пропускавший стылого ветра. Некоторое время я ещё слышала журчание и тяжёлые шлепки волн, доносимые до слуха гулким деревом корабля. Потом заснула совсем и увидела сон. Когда нету доброго покоя в душе, когда ждёшь чего-то тревожного и вдобавок не устал телом, чтобы как следует провалиться, – бывает, приходят странные сны.
Наверное, поединок, обещанный Славомиром Некрасу, уже переплёлся во мне с тем, который безжалостный воевода наверняка мне учинит на первой же стоянке. Или это мой Бог решил прийти мне на помощь? Близилось что-то, о чём он уже знал, а я – ещё нет?.. Во сне я отчаянно, насмерть ратилась с кем-то молчаливым. Вернее сказать, не на жизнь дралась одна я, он лишь держал оборону, не позволял коснуться себя и не отвечал, уходил от ударов и пятился, пятился в непроглядную снежную темноту, и я наседала что было духу, давясь слезами от ярости и бессилия, от невозможности заставить его как следует схватиться со мной и одновременно леденея от ужаса перед темнотой, в которую сама его загоняла…