… – Слушай, Натаха, как тебе это удается?
– Что, Лева?
– Хорошеть с каждым годом! Еще пару лет такими темпами – и можешь смело идти в фотомодели! За это обязательно надо выпить! Данила, чего тормозишь? Наливай!
Мама зарделась от Левиных комплиментов, засмущалась – и сделалась совсем молоденькой. Дядя Лева, конечно, льстил, но доля правды в его словах имелась: сорок шесть лет маме ни за что не дашь.
Что кому наливать, Данька помнил. Маме и Лерке – вина, грузинского «Твиши» с привкусом груши (Лерке – капельку, на донышке). Деду, маминому отцу, Илье Григорьевичу, – водки «на березовых бруньках». Папе и дяде Леве – пахучего дедовского самогона, трижды перегнанного и настоянного на куче травок. Себе и маминой подруге Елене Аркадьевне, требовавшей звать ее просто Аленой, – клюквенной настойки «Арго». Про настойку амбал Вовик, узрев позавчера Даниила с бутылкой «Арго», изрек философски: «Фигня, в натуре. Только баб спаивать. Зато типа с клюквой, без химии. Не то что финская бодяга. Эх, у нас в райцентре…».
Вовик маялся с похмелья и финскую не одобрял.
Бутылка коллекционного коньяка «Херсон» ждала своего часа в буфете. Вот доберемся до кофе с тортом…
Данька третий год подряд уговаривал маму отмечать дни рождения в ресторане. «Мам, ну ты хоть на коллег по банку глянь! Кто-нибудь гостей домой зовет? Все в кабак ходят: ни готовить, ни посуду мыть не надо. Хочешь, во французский ресторан пойдем? В украинский? В грузинский? Там везде кухня отличная…»
Однако мама была непреклонна: гостей в ресторан приглашать – не по-нашенски. Мы не французы и не американцы…