Филимон прошел на кухню. Хорошо, хоть готовить не придется. С этим у Лоховского было не очень. Маша… «Эх, Маша, как она там?» – подумалось Филимону. Он печально вздохнул и приступил к мытью посуды.
Посуды у Маргариты Львовны в отсутствии горничной накопилось достаточно. Интересно, она хоть что-нибудь своими руками делает? Вряд ли. Наверное, только усы выщипывает собственноручно. На кухне у Козлодоевских стояла посудомоечная машина, как и полагается у современных хозяек, но Маргарита Львовна предпочитала ручное, естественное мытье. О чем она заранее предупредила Филимона. Пришлось закатать рукава и приступить к мытью посуды. Через пять минут ему стало жарко, через десять минут пальцы набухли и размокли, через пятнадцать заныла спина. А грязной посуды не уменьшалось. Вероятно, Маргарита Львовна делал все возможное, чтобы у обслуги было как можно больше работы. Больше работы – меньше времени на шашни с хозяином.
Закончив с мытьем посуды, Филимон быстренько полил цветы и протер полы. Все это заняло почти три часа. До прихода кухарки еще оставалось время и Филимон решил «убраться» в кабинете. Он взял щеточку для пыли, швабру с ведром и направился в заветную комнату. Сердце бешено колотилось, мерещились какие-то подозрительные шорохи. Филимон открыл дверь в кабинет и включил свет. Его интересовал в первую очередь книжный шкаф. К несчастью, дверцы были заперты. Лоховский огляделся в поисках ключа.
– И кто-это у нас тут такой миленький? – раздался неожиданно за спиной Филимона Аркадьевича мужской голос. Он вздрогнул и выронил из рук щеточку для пыли.
Филимон обернулся и увидел мужчину лет пятидесяти пяти. Этакий толстощекий, румяный пузан с мысленно-похотливыми глазками и плешивой головой. На его толстеньком курносом носике с трудом удерживались очки в тонкой металлической оправе. Метал был желтого цвета, вероятно, золото.
«Надо полагать, Антон Генрихович, собственной персоной» – подумал Филимон Аркадьевич. – «Из породы тех, кому все равно какая женщина, лишь бы моложе его жены».
– З-здравствуйте, – слегка заикаясь, сказал Филимон, – Я ваша новая горничная, Фаина Иванова.
– Пр-релестно, пр-релестно! А я – ваш новый, так сказать, хозяин. Антон Генрихович Козлодоевский, прошу любить и жаловать. Любить даже предпочтительнее, – противно захихикав, добавил Козлодоевский.
«Только не любить, – пронеслось в голове Филимона, – мне этого не хватало».
Козлодоевский потирая ручки приблизился к Филимону:
– Откуда ты прелестное дитя?
– Из фирмы «Домострой» – растерявшись, брякнул Филя.
– Нет, я имел в виду ты городская? Жить у нас будешь или дома?