Огненно-желтый «Запор» в самом деле был куплен Мыскиным и Светой за восемьсот рублей, и у счастливых автовладельцев остались деньги, чтобы благополучно обмыть покупку. За этим, разумеется, не заржавело. Сабантуй состоялся в квартире Мыскина, чьи родители уехали на дачу к друзьям. Из окна кухни открывался замечательный вид на мирно стоящего у подъезда монстра «незалежнiва» украинского автомобилестроения.
– А почему он желтый? – на исходе второго часа вечеринки и четвертого часа пополудни спросила Света.
– То… есть? – не понял Алик Иваныч. – Ну и что – желтый?
– Все «запоры», которые я видела, были почему-то желтого цвета.
– А какого надо?
– Ну не знаю… придумаем.
– А давайте сделаем из него кабриолет, – предложил Сережа Воронцов, задумчиво раскачиваясь на стуле и смотря через тощее плечо Мыскина.
– Чевво-о?
– Кабриолет, – повторил тот. – Возьмем и спилим верх, и получится у нас нечто вроде «шевроле» на хохляцкий манер. А потом покрасим в ярко-красный цвет, поставим «пионеровские» колонки и поедем на дачу или на турбазу.
– Ты что, серьезно? – засмеялась Света. – Кабриолет?
– Алик, вот что… у тебя есть краска? – уточнил Воронцов.
– У меня даже «болгарка» есть, чтобы, значит, этот верх спиливать. Но я не подпишусь это делать… это разве что ты сам.
– Да легко!
Дело не стали откладывать в долгий ящик. Немедленно спустились вниз и открыли находящийся здесь же, во дворе, кирпичный гараж, в котором располагался купленный совсем недавно родителями Алика «Опель». Отец Мыскина, зная о деструктивных способностях сына, строго-настрого запретил тому даже приближаться к машине ближе чем на пять метров.
«Опель» трогать не стали, а просто вынесли распылитель для лакокрасочных автомобильных покрытий – так пышно поименовал его Воронцов – и «болгарку». Для лиц, слабо разбирающихся в пролетарском инструментарии, – это такой инструмент с крутящимся абразивным кругом, который традиционно используют для резки изделий из металла. Хорошо режет, между прочим.
– Подгони-ка сюда этот… – Сережа сделал в воздухе неопределенный, но довольно-таки пренебрежительный пасс левой рукой, а правой взял «болгарку», – ваш драндулет…«Запор», вощем. Щас мы его будем расчленять.
– Только ты не очень-то, Нищин, – с некоторым беспокойством проговорил Алик Иваныч, глядя на решительное лицо Сергея. – Это тебе не дрова.
– Хуже… металлолом.
– Это чем же хуже? – почти обиделась Света.
– Пилится хуже.
Уродовать легко. И это лишний раз подтвердил Воронцов, за считанные минуты разделавший плюгавую незалежную «иномарку» так, как мясник-виртуоз разделывает свиную тушу. Только, пожалуй, свинья стоит подороже. «Запорожец» мигом лишился крыши и стоек, на которых последняя, собственно, и держалась. Уже ненужные боковые стекла забросили в близлежащие заросли лопухов, откуда высовывалось любопытствующее физиомордие вечно пьяного дворника Малинкина по прозвищу Мефтахудын.