Но только с первого взгляда. Щеки ее загорелись, когда она вспомнила, как он целовал ее всего несколько часов тому назад, как его горячий рот прижимался к ее груди… Да, за этим фасадом скрывалось такое…
— Ах, мисс Кристенсен! — Она вздрогнула, когда Ван Дерек уцепился за ее локоть, уставившись своими масляными глазками в вырез ее платья. — Развлекаетесь?
Она чуть-чуть отодвинулась.
— Да, спасибо, — ответила она, растянув губы в улыбку, — ведь Бьерн предупреждал, чтобы она вела себя повежливее.
Он скользнул взглядом по ее полупустой тарелке.
— Вы почти ничего не едите, — неодобрительно заметил он. — Уверен, что у такого прелестного юного создания должен быть хороший аппетит!
— Благодарю, но не стоит…
— Вы пробовали паштет из гусиной печени? Очень рекомендую.
Девушка покачала головой, посмотрев на него ледяным взглядом. Но он был слишком самодоволен, чтобы обратить на это внимание. Он взял ломтик хлеба и густо намазал его розоватой пастой.
— Возьмите, — настаивал он, протягивая ей бутерброд.
Она резко отшатнулась, отворачивая голову.
— Нет, спасибо, — с усилием произнесла она. — Мне это не нравится.
— Откуда же вы знаете, пока не попробовали? — Он поддразнивал ее как капризного ребенка.
— Меня тошнит от того, как делают этот паштет, — резко выговорила она, оставив все попытки казаться вежливой. — Бедные птицы, которых насильно откармливают. Это жестоко! — Голос ее зазвенел, и несколько человек оглянулись. Марта почувствовала, что щеки ее заливаются краской, но не отступила. — Мне кажется ужасным, что люди так обращаются с безответными существами только для того, чтобы потрафить своим прихотям.
На какое-то мгновение все вокруг замолчали. Марта почувствовала, как напрягся Бьерн позади нее, и пожалела, что вновь забыла о своем обещании. Но подбородок ее дрожал от ярости — у нее были принципы, которыми она никогда бы не смогла поступиться.
Жена немецкого банкира, беседовавшая с Бьерном, нарушила напряженную тишину.
— Так вы датчанка, мисс Кристенсен? — любезным голосом осведомилась она. — И давно вы уже в Стокгольме?
Марта тихонько выдохнула.
— Почти полгода, — ответила она, чувствуя, что напряженность вокруг спала.
— Что вы говорите? А вы здесь работаете или отдыхаете?
— Я здесь рисую. — Девушка улыбнулась немного неуверенно, вряд ли ее неприбыльное занятие могло вызвать одобрение окружающих. — Я художница.
— Неужели? Как интересно.
Банкир на секунду прервал свой спор с Бьерном и взглянул на нее так, как будто она была очень редким зверьком.
— И что вы рисуете? — интересовалась банкирша. По всей видимости, ей нравилась эта тема.