Мария была почти уверена, что Габриэль даже не обратит внимания на этот протест, но ее действия доставляли ей чувство удовлетворения, и ее мятежная душа понемногу успокаивалась.
Разногласия с Пилар очень огорчили Марию. Но она прекрасно понимала, что во многом виновата сама. Ей было очень одиноко, хотелось принять ванну, голодный желудок постоянно урчал, требуя еды и не давая сосредоточиться на главном.
Когда дверь неожиданно открылась, Мария подскочила от испуга и потянулась за ножом. Вот он и настал долгожданный момент неповиновения! Она, напрягшись, сидела на кровати, ожидая, когда же Ланкастер протянет к ней руки.
Войдя в темную комнату, Габриэль остановился, вспомнив слова Пилар. Он уже знал о том, что Мария с презрением вернула подаренное ей платье, и о том, что она обменяла свои серьги на простую домотканую рубаху, и был готов к сопротивлению, которое ожидало его. Загвоздка была лишь в том, что он очень устал и у него не было ни малейшего желания воевать с Марией. Он сражался весь день и сейчас мечтал об одном — поскорее добраться до постели. Десять часов беспробудного сна — вот все, что ему было нужно. Горячая ванна, вкусная еда и несколько бокалов чудесного вина привели его в прекрасное расположение духа, и он гнал прочь приводившую его в уныние мысль о том, что придется кого-то усмирять, пусть даже восхитительную Марию Дельгато.
Громко зевнув, он прошел через всю комнату и, остановившись у стола, долго возился, зажигая свечу. Когда слабый язычок пламени осветил стоявшую рядом кровать, он приподнял тонкую ткань полога и заглянул внутрь.
Мария ждала его, сидя в углу кровати и крепко сжимая в руке маленький нож. Она была прекрасна в этот момент. Никого прекраснее нее он в своей жизни не видел. Но он слишком устал сегодня.
Сердце Марии сильно забилось, когда Габриэль оперся коленом о край кровати. Не представляя, что он сделает в следующий момент, Мария отодвинулась еще дальше. Пусть он только попробует коснуться ее… Габриэль улыбнулся, глядя в ее испуганное лицо, и, не спуская глаз с ножа, не торопясь разделся и осторожно залез под одеяло. Он долго лежал неподвижно, ожидая от нее каких-то действий, но поскольку Мария ничего не предпринимала, он встал и задул свечу.
— Спокойной ночи, дорогая тигрица, мы поборемся завтра утром, — сказал он и, к огромному удивлению Марии, моментально уснул.
Мария долго сидела в темноте, прислушиваясь к ровному дыханию Габриэля, не выпуская из рук ножа. Она не решалась привести в исполнение ни один из своих многочисленных безумных планов. Из головы не выходили слова, сказанные накануне Пилар: “Конечно, я могу попытаться убить Зевса, когда он заснет сегодня ночью.., но боюсь, ты плохо себе представляешь, что ожидает нас… Самое главное, спастись все равно не удастся”.