На следующее утро она поехала к «Георгию и Дракону», соображая, в котором же часу Хью в конце концов ушел. В четыре? В половине пятого? Должно быть, даже позднее, потому что начинало светать.
Они проговорили почти всю ночь. О жизни после смерти. О религии. О самих себе. Болтали так, словно знали друг друга в течение всей своей жизни. У Хью был сын, он жил в Канаде с его бывшей женой, и Чарли удивилась: ей и в голову не приходило, что у него может быть ребенок. Сына он не видел уже два года, борьба за опеку над ним шла не на шутку. Том, возможно, сумел бы ему помочь, сказала она. Том. Чарли упомянула о Томе так, словно он был третьей стороной, случайным знакомым.
Странное было у нее ощущение, когда Хью уходил и его надо было выпускать из входной двери в рассветный хор так же, как она выпускала Тома из дверей квартиры ее матери, когда они встречались. Они с Томом обычно возвращались домой после того, как кутили весь вечер, и тискались на диване, пока не удостоверятся, что ее мать уснула, – и тогда занимались любовью, пытаясь вести себя потише и обрывая хихиканье в ужасе, что мать проснется. Иногда они дремали, и, когда Том уходил, появлялись первые лучи солнца, вместе с начинавшими свой путь развозчиками молока.
Прошлым вечером с Хью она чувствовала себя по-домашнему, настолько уютно, что если бы, вместо того чтобы идти провожать его до входной двери, она бы отправилась с ним наверх, в постель, то это выглядело бы для нее совершенно естественно.
Становлюсь легкомысленной, подумала она. Вот уже завожу других мужчин. Говорят, что не больно, когда в тебя выстрелят, во всяком случае, не в первые секунды, пока шок и оцепенение не пройдут. Больно становится потом. Может, она все еще в шоке, в оцепенении. Нет. От мысли, что Том с Лаурой просыпаются вместе и Лаура готовит ему завтрак, внутри ее завертелась бурлящая острая боль.
В трактире было пусто и прохладно. За стойкой бара читал «Спортивную жизнь» хозяин Вик. Игральный автомат с потухшими огоньками безмолвствовал. На фоне стойкого аромата пива, впитавшегося в стены и в балки перекрытий, прорезался слабый запах кофе.
Пока Вик отмечал кружками набор из лошадиных бегов, Чарли терпеливо стояла перед ним. Заметив ее, улыбнулся улыбкой человека, захваченного за перелистыванием пошлого журнальчика у киоска.