Был поп и были мужики. Вот раз приходит к попу один мужик и говорит:
— Как бы мне, батюшка, сына, к примеру, оженить?
— А, тебе сына женить, тебе вот сына женить!.. — Женить, батюшка, беспременно. Вожжается с Машкой Безрукиной, ходит — мычит!
— Ага, тебе сына женить!
— Яичек, пашенца, куренка я вам, батюшка, в сенях поставил.
— Марфа, Марфия, пропади ты пропадом!
Прибежала кухарка Марфа, подол подоткнут под мышки, и видны голые лыдки.
— Возьми, что там в сенцах этот поставил, в чулан спрячь.
Мужик стоит и думает о корове, о Машке Безрукиной и о всем постороннем веществе. Поп посопел и сказал:
— Приди, друг, завтра.
— Прощайте, батюшка.
— Ступай, сынок.
Приходит мужик завтра. Положил в сенях петушка и коровьего маслица, подумал и вошел в покой.
— Здравствуйте, батюшка!
— Здравствуй! А ты чей, ты зачем пришел?
— Мы здешние. Степку женить, а то с Машкой вожжается, ходит — мычит.
— Ага, тебе Степку женить! Так-так! Тебе Степку женить, ходит — мычит?!
— Мычит, батюшка, говорить перестал, а во сне разговаривает.
— Марфа, Марфия, непокорная дочь!
Прибежала гололыдая.
— Возьми там. Глянь, цел у амбара замок? Чулан запри строже!
Мужик стоял и думал о всякой суете.
— А ты приходи завтра. Обдумать это дело надо. В нем великая суть. Надобно спрохвала к этому делу подобраться!
— Да то как же, дело великое! Святой, можно сказать, случай, Степка мычит! Бродит, леший сутулый. По ночам ворочается и глазами не моргает!..
— Ну, ты ступай, ступай. Разговорился!
* * *
Приходит мужик назавтра. Положил в сенях, что надо по положению, и вошел в тихие прохладные покои батюшки.
— Тебе што?
— Да вот опять же…
— Ага, тебе Степку женить, по ночам мычит. Приди завтра!
— Да нам, батюшка, ходить-то уж дюже… И к тому же сено возить, самый дробыш остался.
— Ага, тебе сено возить, дробыш! Тебе некогда, а батюшке есть когда! Батюшке делов нету? Тебе Степку женить, а батюшке горе? Все батюшке, все ему одному, всех вас пользуй, а он все один! А ты што влупился в меня, ты што пристал-то, ай без меня и ходу нету, ни вздохнуть, ни родиться?.. Ай так? А хочешь, я из тебя шута сделаю?
— Батюшка, да што вы, отец родной? Я не к тому. Темный я, проклятый человек… Нам не до того. Я все об Степке.
— Ага, ступай к отцу дьякону!
Мужик постоял, подумал, что все едино, нету на свете ничего, хотел уходить, но вспомнил о полях, о своей жуткой хате и еще постоял.
Батюшка перешел в другую комнату, присел за дверью и стал глядеть в скважину на мужика. Тот влупился глазами в пол и шептался сам с собой.