— Покажи мне, — попросил он.
Я не шевельнулся. Он подошел к каменной скамье напротив и, расставив ноги, сел, глядя на меня.
— Посмотри-ка на меня, Мерлин.
Я поглядел. Он смотрел на меня молча и изучающе.
— Мне все время говорят, что ты не участвуешь в грубых ребячьих забавах, убегаешь от Диниаса и что из тебя никогда не получится воина и даже мужчины. Ты не издал ни звука и даже не заплакал, когда король отвесил тебе оплеуху, от которой его гончая с визгом полетела бы в конуру.
Я промолчал.
— Мне кажется, что ты представляешь собой не то, что о тебе думают, Мерлин.
Я опять ничего не ответил.
— Ты знаешь, почему приехал Горлан?
Мне показалось, что легче будет солгать.
— Нет.
— Он приехал просить руки твоей матери. Если бы она дала согласие, ты отправился бы с ним в Британию.
Я дотронулся указательным пальцем до цветка на мху. Он сник, как гриб-дождевик, и развалился. Из любопытства я коснулся другого. Камлак обратился ко мне снова. Голос его прозвучал резко.
— Ты слушаешь?
— Да. Даже если она отказала ему, это не будет иметь никакого значения, — я посмотрел на него. — Верно?
— Ты имеешь в виду, что тебе не хочется ехать?
Я думал. Он нахмурил брови, совсем как мой дед.
— К тебе бы относились с уважением, ты стал бы принцем.
— Я и так принц. Самый настоящий принц.
— Что ты имеешь в виду?
— Если она отказала ему, значит, он не мой отец, — сказал я. — Я думал, что он мой отец и поэтому приехал.
— Почему ты так считаешь?
— Я не знаю. Мне показалось... — Я остановился, потому что не мог объяснить Камлаку, что имя Горлана явилось мне в проблеске света.
— Я просто был уверен, что это он.
— Лишь потому, что ты его ждал все это время, — его голос звучал спокойно. — Ждать вот так глупо, Мерлин. Тебе пора знать правду. Твой отец мертв.
Я положил руку на пучок мха, смяв его. Мои пальцы побелели от напряжения.
— Это она тебе сказала?
— Нет, — он пожал плечами. — Но если бы он был жив, он бы давно приехал. Тебе это известно.
Я промолчал.
— А если он жив, — продолжал дядя, наблюдая за мной, — и не возвращается, то об этом никому жалеть не стоит. Правда?
— Нет. Каким бы подлым он ни был, матери было бы легче. И мне.
Я убрал руку, и мох медленно распушился, как бы разрастаясь. Но крошечные цветки исчезли.
Дядя кивнул.
— Было бы разумнее с ее стороны дать согласие Горлану или какому-нибудь другому принцу.
— Что будет с нами? — спросил я.
— Твоя мать хочет уйти в монастырь Святого Петра. А ты, ты быстр и сообразителен, мне говорили, ты можешь немного читать. Ты мог бы стать священнослужителем.
— Нет!
Его брови снова сошлись над узкой переносицей.