Амалия вскинула брови: подобное циничное заявление явно было совсем не в стиле ее собеседника.
– Это мистер Уайльд, журналист [13] , так сказал, – пояснил Арчи. – Он, впрочем, произнес эти слова на обеде у леди Горинг по другому поводу. – Верзила-герцог вздохнул и посмотрел на Роджерса, смиренно ждавшего, какие еще ужасы обрушатся на него этим утром. – Пойдемте лучше обедать, миледи. Роджерс! Отведите мою… а, черт… отведите нашу гостью в желтую спальню. Где ваши вещи?
Амалия спохватилась, что совсем забыла о Франсуа. Наверное, он уже весь извелся от беспокойства.
– В Дувре. Я напишу записку моему слуге, он не говорит по-английски. Его зовут Франсуа Галлье. Поищите его в гостиницах, я забыла название той, где мы остановились.
– Какая восхитительная забывчивость, – хмыкнул Арчибальд, поднимаясь по лестнице. – Мне везет, как всегда. Мало того, что жена не та, так она еще и беспамятная.
– Многие мужья дорого бы дали, чтобы иметь такую жену, – ехидно ввернула Амалия.
– Многие, но не я. Нет, надо ехать к архиепископу!
Лакей отбыл с запиской Амалии, а Роджерс проводил ее в желтые покои.
– Простите, миледи, что спрашиваю вас, – заговорил он умоляюще, когда дверь за ними затворилась, – но вы – жена герцога, ведь так?
– До завтра точно, – отозвалась Амалия бодро, – а что будет дальше – бог дает!
Роджерс важно кивнул и исчез.
За обедом Амалия и ее супруг сидели в разных концах необъятного стола. Еда показалась Амалии невкусной, посуда была роскошная, но чересчур громоздкая.
– В сущности, я ничего о вас не знаю, – проворчал Арчи, когда внесли пудинг. – Кто вы и откуда?
– Разве я не говорила? Баронесса Амалия-Изольда-Елизавета Корф, русская подданная. Я живу в Петербурге, у меня маленький сын, ему три года.
– Этого еще не хватало! – фыркнул герцог. – Вы не католичка, я надеюсь?
– А что вы имеете против католиков? – поинтересовалась Амалия.
– Я девяносто седьмой в списке наследников английского престола, – сухо сказал Арчибальд. – Женитьба на католичке, пусть и столь смехотворная, как эта, сразу же выводит меня оттуда.
– Ай-ай-ай, всего-навсего девяносто седьмой, – вздохнула Амалия. – Боюсь, сударь, вам придется ждать чумы или какого другого бедствия, чтобы взойти на трон. Как жаль! – добавила она, крестясь на католический манер и возводя очи к потолку.
Золотая тарелка герцога с грохотом полетела на пол.
– Так вы католичка? – пролепетал Арчи, косясь на Амалию с непередаваемым ужасом.
– Только по понедельникам, – сообщила Амалия серьезным тоном, отодвигая пудинг, – а сегодня среда. Успокойтесь, я православная, если это вас интересует.