– Есть лишь два проклятия, в которые я верю: бедность и нездоровье, – отозвалась она. – Даже если в это мгновение в меня ударит молния, я не переменю своего мнения.
– Что ж, как знаете, – задумчиво проговорила леди Эмбер. – Но помните: мы вас предупреждали!
В другом углу гостиной двое ни на мгновение не спускали с герцогини глаз.
– Принц на нее смотрит, – говорил Лаймхауз.
– С принцем леди Х., – заметил Ундервуд. – Уж она-то не позволит ему делать глупостей.
– Вы приставили к ней надежных людей? – допытывался пушечный баронет.
– Джонс, О’Брайен, Мэллиган и Рейли следят за ней и ее поваром днем и ночью.
– И что?
– Ничего. Она была в посольстве, была у мадам Шаплен. Повар не отлучается с кухни.
– Может быть, попытаться подкупить его?
– К чему? Что может знать какой-то жалкий повар? Меню завтрашнего обеда?
Негр за колонной, слышавший весь разговор, ухмыльнулся. Пресловутые Джонс, О’Брайен и К° были на редкость ненаблюдательны и начисто лишены воображения, иначе они знали бы, какие чудеса способна творить жженая пробка, не говоря уже об обыкновенном женском платье и хорошо подобранном парике.
Вчера Амалия вызвала Франсуа и спросила у него:
– Мой Франсуа, ты способен ради меня на подвиг?
– О! Надо кого-нибудь прирезать, мадам?
– Ничего подобного, Франсуа! Мне нужно, чтобы ты раздобыл мне образцы почерка леди Джейн Ундервуд и Лаймхауза, а также бумагу, на какой он обычно пишет. На сегодня, пожалуй, все, но есть одно «но»: у особняка неотлучно дежурят два экипажа, один у парадного входа и один у черного. Похоже, что за нами следят.
– Может, слегка оглушить их, мадам?
– Ни-ни, Франсуа, никакого насилия. Слушай, что я придумала.
Вечером агент Рейли увидел, как из черного входа появилась прачка с корзиной грязного белья на голове. Покачивая бедрами, она двинулась вверх по улице.
– Вот это куколка, – вздохнул Рейли.
«Куколка», которой был не кто иной, как переодетый Франсуа, отправилась в небольшой пансион, который держала его соотечественница, обладавшая двумя достоинствами: она была слепа и глуха, когда от нее это требовалось. Франсуа снял у нее комнату, вытащил из корзины кое-какие подозрительные приспособления и стал ждать ночи, коротая время за изучением подробной карты Лондона.
Ночью он проник в дом лорда и леди Ундервуд, где подружился с тремя симпатичными собаками, которых их хозяева, бог весть почему, считали злыми. После Ундервудов он нанес визит Лаймхаузу, который попортил Франсуа немало нервов тем, что вернулся среди ночи, разбудил слуг и долго орал на них. Франсуа пришлось слушать все это, лежа под кроватью, из-под которой он смог выбраться, только когда Лаймхауз уже заснул.