– Франсуа, ты великий стратег, – заметила Амалия, – но оставим пока в покое алебарды. Ты, как я понимаю, пользуешься доверием местного населения… – Повар поклонился с преувеличенной скромностью. – Выясни, кто сегодня утром заходил на конюшню и что там делал. Меня интересуют все, кто прикасался к лошади герцога, ее зовут Одинокая Звезда.
– А что случилось с лошадью? – переполошился Франсуа. – Надеюсь, ее не украли?
– Не в этом дело, – отозвалась Амалия. – У меня есть некоторые сомнения, Франсуа. Очень нехорошие. Один мой знакомый бан… американец как-то рассказывал мне, что будет, если лошадь накормить дурманом. Животное не то чтобы сходит с ума, но оно начинает странно себя вести. Лужа может показаться ему океаном или, наоборот, целая река будет видеться не шире лужи. Герцог сказал мне, что лошадь сбросила его как раз перед лужей, и это совпадение заставило меня задуматься. Может, тут была простая халатность, а может, нечто большее. Так или иначе, я хочу знать наверняка.
– Думаете, – спросил Франсуа напрямик, – кто-то хочет отделаться от герцога?
– Видишь ли, Франсуа, – призналась Амалия, – я не исключаю и того, что произошла досадная случайность. Наверное, все эти разговоры так на меня подействовали.
– О камне? – проницательно осведомился Франсуа.
– О камне, который якобы приносит несчастье. И вот еще что, мой Франсуа. Будешь болтать с прислугой, узнай, как именно умерли родные герцога. В смысле, не была ли их смерть неожиданной, не показалась ли она кому-то странной, ну… и так далее.
– Будет сделано, мадам!
– Я на тебя рассчитываю, Франсуа!
Последователь Вильгельма Завоевателя, видимо, и впрямь успел обвыкнуться среди местного населения. После обеда, на котором присутствовали все гости, за исключением Эмберов – они уехали к себе в имение, расположенное по соседству, – и Арчи, лежавшего в своей спальне с распухшей ногой, Франсуа смог доложить своей хозяйке следующее.
Герцогиня Олдкасл, мать Арчи, сгорела от скоротечной чахотки в несколько недель. Смерть ее была неожиданной, но никто особо не удивился – всем было известно, что семейная жизнь герцогини не заладилась и муж обращался с ней чрезвычайно пренебрежительно.
Ее дочь, Джорджину, молодую впечатлительную особу, нашли в петле примерно через год после смерти матери. Джорджина оставила записку, в которой написала, что больше не хочет жить. Слуги вспоминали, что в последнее время она была чрезвычайно подавлена и много плакала. Смерть матери, к которой Джорджина была привязана, сильно на нее повлияла, но отчасти, возможно, ее состояние объяснялось характером ее отца, герцога Олдкасла. Это был человек, обладавший даром превращать в ад жизнь своих близких, и, когда он умер от апоплексического удара через несколько месяцев после самоубийства дочери, все только вздохнули с облегчением.