Он не договорил — не хотел искушать словами судьбу.
Вбежавший матрос позвал капитана в радиорубку. Дигирнес, отставив стакан, бросился к трапу. Я поспешил за ним.
Молодой англичанин-радист, с воспалёнными от бессонницы глазами, метнулся навстречу капитану.
— Ну? — спросил Дигирнес.
— Нам отвечают. Вот радио, — радист протянул бланк радиограммы и счастливо улыбнулся.
Он плавал первый год, и ему, видно, было очень жутко один на один с оглохшим эфиром.
Дигирнес, взглянув на бланк, нахмурился.
— Почему открытый текст? Улыбка сползла с лица радиста.
— Я дал «SOS»…
— Что?!
— Я думал… Теперь всё равно…
— И наши координаты? Радист попятился.
— Мальчишка!
Я на всякий случай встал между радистом и капитаном. Дигирнес шумно вздохнул.
— Я предам вас военному суду. Кто это? — Он тряхнул радиограммой.
— Не знаю… Я поймал не сразу… Они радировали по-английски.
— Запросите — кто?
Радист кинулся к передатчику.
— Кодом?
Дигирнес махнул рукой. Застучал ключ. Мы молча ожидали ответа. И снова по какой-то причине радисту не удалось принять начала ответной радиограммы. Под писк морзянки его карандаш стремительно бежал по бумаге.
«…Следуйте нашим указаниям, — писал он по-английски. — Держитесь норд-ост-норд». Дальше шли градусы и румбы.
Связь оборвалась. Несмотря на все попытки радиста, неизвестная радиостанция молчала.
Мы с Дигирнесом вышли из радиорубки. Капитан вызвал к себе Иенсена и главного механика. После короткого совещания механик ушёл. Дигирнес сам встал к телеграфу. Заработали машины. «Олаф» тяжело развернулся. Море теперь бушевало за кормой. Мы легли на норд-ост-норд.
Было ещё светло, когда впереди показалась извилистая полоса берега. Радист принял обрывок новой радиограммы. Там опять уточнялся наш курс к острову. Дигирнес подчинился этому указанию. Маневрируя, он искусно вёл вперёд лишённый управления корабль.
Мы вошли в узкий, глубоко вдающийся в сушу залив. Здесь было тихо. Ветер остался позади.
Я стоял на мостике рядом с Дигирнесом. В наступившей тишине звонко кричали птицы. Чайки кружились над нашей палубой. По сторонам залива лежал пологий берег. К нему нетрудно было пристать.
Вся свободная от вахты команда была на баке. Люди молча смотрели на приближающуюся землю.
Дигирнес, не снимая руки с машинного телеграфа, негромко командовал рулевому. «Олаф» осторожно продвигался вперёд.
— Кажется, вам придётся представить радиста к ордену, — сказал я.
Капитан, не ответив, перебросил ручку телеграфа на «малый». И тут же палуба ушла у меня из-под ног. Я едва успел вцепиться в поручни.
Дигирнес рванул ручку на «самый полный назад», но «Олаф» даже не шелохнулся.