Билли недовольно сморщил нос.
— А почему он не взял нормальное оружие? — пробурчал он, оглядывая ружья и пистолеты на стенах. — Что за гадость — подкрадываться к человеку и резать его исподтишка!
Судя по его тону, если бы безоружного Беренделли застрелили, то это свидетельствовало бы о более высокой сознательности убийцы. Но Амалия не стала спорить со своим другом, а лишь напомнила:
— А шум? Ты забываешь про грохот выстрела. Убийца же, как я понимаю, очень хотел остаться незамеченным.
— Верно, — вздохнул Билли. — Значит, он один из гостей?
— Наверняка.
— Адвокат?
— Почему именно адвокат?
— Все адвокаты — сволочи, — ответил Билли с горечью.
— Билли, — предостерегающе шепнула Амалия, — не надо. Лучше постарайся вспомнить, где находились гости примерно в то время, когда… когда мадемуазель Мезенцева пела. Мне надо знать, кто входил, кто выходил, когда и так далее. Сама я кое-что помню, но, боюсь, далеко не все. — И она, словно извиняясь, посмотрела на мертвого Беренделли.
— Адвокат не выходил, — мрачно сказал Билли. — Значит, не он?
— Не он, — согласилась Амалия. — Думай дальше.
Она растворила дверь и попросила Глашу пригласить доктора де Молине.
— Как самочувствие юноши? — были ее первые слова, как только доктор переступил порог.
— Он пришел в себя, но мне пришлось дать ему успокоительное, — довольно сухо ответил Венедикт Людовикович, затем пожал плечами. — Странный юноша. В комнате у него сплошь книжки об истории революций, а он падает в обморок при виде крови. Неужели молодой человек думает, что революция — развлечение?
— Доктор, — серьезно заговорила Амалия, — нам понадобится ваша помощь.
Де Молине вздохнул.
— Был бы рад сказать, что всегда счастлив услужить вам, но в данных обстоятельствах… — он поморщился. — Что именно вы хотите знать?
— В данных обстоятельствах могли бы и сами догадаться, — отозвалась Амалия. — Вы последним видели Беренделли в живых, не считая убийцы. Уходя от него, вы видели кого-нибудь поблизости?
— Никого, — удивленно ответил доктор.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Беренделли что-нибудь сказал вам? Не боялся ли он кого-нибудь? Или, может быть, он упоминал чье-то имя?
Доктор пристально посмотрел на Амалию.
— Вы полагаете, что тот человек, которого маэстро Беренделли назвал убийцей, пришел сюда, в комнату, и разделался с ним, чтобы тот не мог выдать его тайну? Так, госпожа баронесса?
— Вы совершенно правы, доктор, — чуть склонила голову Амалия.
— Если и так, то мне очевидно, что хиромант его не опасался. Да, он выглядел не вполне здоровым, но ничего не сказал мне о том, что кого-то боится.