Черт возьми, из-за нее он вечно попадает в неловкое положение! Каждый раз, как только он подумает о Хизер в присутствии посторонних, представит, как бросает ее на постель или опускает на стол и вонзается в теплое покорное тело, плоть его твердеет до такой степени, что приходится закрываться руками или шляпой.
Жестокая правда заключается в том, что Хизер проникла ему в душу и теперь приходится постоянно бороться с собой. А уж о том, чтобы держаться подальше, не может быть и речи. Даже если удастся утолить жажду, взять себя в руки, он все равно будет нуждаться в ней. Из-за дочери. Предвыборной кампании. И самое главное - она нужна ему ради него самого.
Хизер никогда раньше не бывала в салунах и теперь чувствовала, как повлажнели ладони, когда Кейтлин подвела ее к черному ходу заведения «Стиреп энд Пик». Дженну и Элизабет они оставили на попечение Сары. Поскольку полдень еще не наступил, в салуне почти никого не было. Они сразу направились к полупустому бару, где сильно пахло виски и сигарным дымом.
Стараясь держаться поближе к Кейтлин, Хизер с любопытством оглядывала дешевую роскошь обстановки. На стене позади залитой спиртным стойки бара из красного дерева висело зеркало в золоченой багетовой раме, под лестницей красовалась огромная картина, изображавшая полуобнаженную красотку с пышными формами. По залу были расставлены выщербленные столики для игры в покер и деревянные стулья. В углу виднелась невысокая сцена с красным бархатным занавесом и старым пианино.
Хизер не могла побороть чувства естественной брезгливости. В ее кругу салуны считались рассадниками разврата, где мужчины играют в карты, беспробудно пьют и распутничают, а женщины продаются первому встречному.
И тут неприятная мысль поразила Хизер настолько, что она сжалась и оцепенела, как пораженная громом. А она сама? Разве не продалась Слоану за полторы тысячи долларов?!
Женщина за стойкой бара, ярко накрашенная, с высоко поднятыми черными волосами и большими карими глазами, отличалась вульгарной, броской красотой. На ней было вызывающее красное платье с черной отделкой и скандально низким вырезом, обнажавшим груди едва не до сосков. Завидев Кейтлин, она расплылась в улыбке, показав выщербленный передний зуб.
– Черт меня побери, если это…
Но тут она заметила Хизер и, осекшись, высоко подняла брови. Хизер, в свою очередь, не скрываясь, ее рассматривала. Для женщин, работавших в баре, существовало множество названий: засаленные голубки, потаскушки, проститутки, шлюхи, женщины сомнительной репутации… В воздухе витал запах дешевых духов.