Он стал ласкать ее языком, и Хизер слабо забилась в его объятиях. Когда он взялся за подол ее юбки, она не слишком убедительно запротестовала, но Слоан быстро заставил ее сдаться горячими поцелуями. У Хизер кружилась голова, туман застилал глаза, и окружающий мир мгновенно исчез. Губы Слоана проложили цепочку вниз, по обнаженной шее, ключице, к нежной окружности груди…
Когда он снова отыскал ее сосок, она уже была готова на все. Ничто не заставит ее отвергнуть настойчивый призыв этих губ, возбужденной плоти, неутомимого языка.
Хизер затрепетала, когда он настойчиво прошептал:
– Позволь мне любить тебя, милая.
Сжав ее налившиеся желанием груди, он принялся по очереди покусывать воспаленные соски, и последние слабые попытки отстраниться были забыты.
– Пожалуйста…
– Знаю, родная, знаю…
Он ласкал упругие груди, пока с ее губ не сорвался жалобный стон. Тогда он стал сосать распаленные маковки с такой силой, что стенки ее лона судорожно запульсировали. Пришлось закусить губу, чтобы не взмолиться о новых, еще более исступленных ласках.
– Господи, что ты делаешь со мной, - охнул Слоан, прижимаясь к ее бедрам своими, и Хизер непроизвольно выгнулась, жадно втягивая ноздрями запах его разгоряченной кожи. Он прав, противостоять этому желанию невозможно. Ее разум и воля бессильны перед ним.
Юбки ее взлетели вверх, алчная рука легла на пушистый холмик. И когда его пальцы отыскали прорезь в кружевных панталонах, она поняла, что поединок проигран. Остается лишь сдаться на волю победителя.
Слоан коснулся ее, но тут же отдернул руку. Она уже была бесстыдно мокрой, истекала хмельным соком любви, и он принялся потирать ее, намеренно пытаясь воспламенить еще сильнее.
– Сейчас я сюда войду, - властно объявил он. - Хочу ощущать, как ты сжимаешь меня. Жаркая. Влажная. Тугая…
Хизер тихо вскрикнула, когда его палец раскрыл тесно прилегавшие друг к другу лепестки, но ноги сами собой разомкнулись, подстегиваемые желанием. Слоан не спускал с нее горящих глаз.
– Не противься мне, милая. Дай себе волю. Делай со мной что пожелаешь.
И, встав на колени между ее раздвинутыми ногами, стянул панталоны и прижался губами к вздрагивавшему животу.
– Слоан… нет…
– Да. Ты жаждешь этого не меньше меня. Едва отросшая щетина чуть царапнула внутреннюю сторону ее бедер; он развел ее ноги шире.
– Я поцелую тебя… там… любимая…
И он завладел ее истосковавшейся по его губам пещеркой в головокружительном поцелуе. Только жалкие остатки гордости удержали Хизер от безумного крика.
Сжимая полные округлые ягодицы Хизер, он продолжал испепелять ее сладостными ласками, воспламенять каждым проникновением языка все нарастающий водоворот наслаждения. Чувствительная плоть чуть вздрагивала, сжималась и содрогалась, но он продолжал играть на ней, как на драгоценном инструменте, лизал, покусывал, сосал, и Хизер, всхлипывая, металась под ним. Цепляясь за его плечи, она молила остановиться, но он лишь что-то невнятно ворчал в ответ. А вскоре она окончательно забыла о стыдливости и скромности и мучительно алкала его прикосновений. Она умрет, если он сейчас остановится!