Слоан счел за лучшее промолчать. Рэндолф резко поднялся.
– Не трудитесь провожать меня, - выдавил он. - Я сам найду дорогу.
По всему было видно, что Эван едва сдерживается. Повернувшись, он направился к порогу. Дверь тихо закрылась.
Слоан, пробормотав проклятие, рассеянно провел рукой по волосам. Отказ Рэндолфу означает, что его судьба решена. Теперь придется жениться на герцогине Эшфорд. Невозможно оставить ее на милость Эвана Рэндолфа и ему подобных. Но теперь по крайней мере понятно, почему она так настаивала на их сделке. Дьявол, да он почти ей сочувствует! Хизер Эшфорд так стремилась избавиться от Рэндолфа, что готова была броситься в объятия незнакомца, которому вовсе не нужна.
«Наша свадьба вряд ли попадет в светскую хронику», - грустно думала Хизер, занимая место рядом с женихом. Слишком незначительное событие, чтобы привлечь внимание репортеров.
Венчание, разумеется, будет коротким, и, кроме священника, ожидаются только ближайшие друзья. Хизер радовалась простоте и скромности церемонии, считая, что не вынесла бы суматохи и шума. Да и до роскоши ли тут!
Внешне девушка казалась спокойной и сдержанной, но сердце колотилось так, словно она только что пробежала целую милю.
Слоан Маккорд стоял рядом с невестой, представительный, грозный, на голову выше всех собравшихся. Но по крайней мере сегодня он соизволил побриться и переодеться в хорошо сшитый темно-серый сюртук, крахмальную белую сорочку и галстук. И выглядел поистине неотразимым - при взгляде на него просто душа замирала, а дыхание спирало в груди. Но в синих глазах по-прежнему стыл лед. Со времени своего появления он сказал ей не более трех слов. Спасибо еще, что Уинни развлекала маленькую компанию веселой болтовней, то и дело пускаясь в воспоминания о былых прекрасных временах.
Три подруги Хизер благоговейно взирали на ее нареченного, смертельно разочарованные его твердым намерением успеть на ближайший поезд в Колорадо. Хизер пришлось объяснять, что Слоану необходимо поскорее вернуться к дочери. Однако в глубине души она была немного раздражена такой поспешностью, хотя одновременно желала поскорее покончить с формальностями.
Друзья восторженно ахали над ее подвенечным платьем, сшитым знаменитым парижским портным Бортом и принадлежавшим еще ее матери. Предназначавшееся когда-то для пышной светской свадьбы в Нью-Йорке, из атласа цвета слоновой кости, с изумительным кружевным корсажем и шлейфом, оно как нельзя лучше подчеркивало плавные изгибы ее фигуры. Поднятые вверх волосы украшала газовая вуаль.
Однако Слоан Маккорд не скрывал своего раздражения. Пока она давала брачные обеты, он смотрел перед собой с застывшим лицом. Хизер совершенно растерялась. В этот особый для каждой женщины день она должна была испытать восторг, надежду и радость. Но ощущала лишь тупой страх. Как жаль, что сегодня с ней нет родителей! Но будь жив отец, ей никогда бы не пришлось идти к алтарю с этим бессердечным чудовищем! А мама умерла от воспаления легких, когда Хизер было всего четырнадцать лет. Умерла и унесла с собой счастье. С этого времени и началось падение отца…