Бессмысленно убеждать себя в том, что ей следовало бы пожалеть Люсинду. Сама она никогда не была бы рада тому, что ее жених так жестоко и бессердечно обманул другого человека; сама она никогда не смирилась бы с тем, что ее любимый близок с другой женщиной, каковы бы ни были причины. Если бы она знала... если бы она предполагала, что у Люка уже кто-то есть...
Она закрыла дверь и бросилась на второй этаж, в ванную, где ее тут же вырвало.
Когда желудок немного успокоился, она умылась и почистила зубы. Ее мутило, рана на ноге болезненно пульсировала, по телу вновь пробежал озноб, только теперь не от холода, а от пережитого потрясения.
Как мог Люк с ней так обойтись? Да вообще, может ли мужчина так поступать с женщиной? Если он переживал из-за завещания, мог бы честно сказать... Она не стала бы скрывать от него, что знает о мотивах этого поступка Джона Барроуса не больше других. Что же до подлого обвинения Люсинды Хьюитсон...
Нет, поправила она себя, внутренне содрогаясь, подлого обвинения Люка в том, что у нее якобы были какие-то отношения с Джоном Барроусом...
Ее опять передернуло. Неужели он мог в это поверить? А если считает ее жадной, подлой и развратной, то как он мог заставить себя разговаривать с ней, дотрагиваться до нее... любить?
Мысленно перебирая каждую из жестоких насмешек Люсинды, она отчаянно думала, что поведение Люка ничем не отличается от того, что он приписывает ей, даже если его мотивы честнее, даже если он искренне верит, что провокация может быть использована в качестве доказательства. Разве сам он менее жаден, чем считает ее? Да он хуже той женщины, за которую ее принимает! Джон Барроус был его троюродным братом, но ведь они поругались, и Люк явно пренебрегал стариком. Почему же он считает, что заслужил наследство?
Мелани подумала о долгих горьких годах, проведенных Джоном Барроусом в полном одиночестве, о его привязанности к родовому гнезду, последним хранителем которого ему пришлось стать.
Горячие слезы потекли у нее по щекам. Теперь ей осталось только одно.
Надо побыстрее уехать из этого дома, от воспоминаний, от боли, которую она будет испытывать всякий раз, думая о Люке. Завтра она первым делом отправится в Натсфорд и передаст дом в руки агента по недвижимости. Она не будет дожидаться ни аукциона, ни решения о новой автостраде, но одно она сделает обязательно: ни за что не позволит Люку, его невесте и ее жадному отцу завладеть домом. Она оформит все так, чтобы покупатель не имел права продавать дом, по крайней мере лет пять. Она...