— Одному Богу известно! Но, скажу вам, Карстарс, мне страшно. Эти кошачьи вопли означают угрозу.
— Угрозу? — спросил я быстро. — Кому? Он развел руками:
— Если б знать.
В тот же вечер после обеда, я убедился в справедливости его слов. Мы, как и в вечер моего приезда, сидели в зеленой гостиной, когда за дверью раздалось громкое настойчивое мяуканье. Но на сей раз в нем совершенно отчетливо слышалась злоба, временами оно переходило в свирепый кошачий вой долгий-долгий и угрожающий. И лишь только эти звуки стихли, латунная ручка с той стороны двери загремела — как если бы ее дергали.
Сэттл поднялся.
— Клянусь, там какой-то кот, — громко произнес он. Он кинулся к двери и распахнул ее. Там никого не было. Он вернулся, потирая лоб. Филлис сидела бледная и дрожащая, леди Кармайкл смертельно побледнела. Только Артур, свернувшись калачиком и положив голову на колени мачехи, был спокоен и безмятежен, как ребенок.
Мисс Паттерсон взяла меня за руку, и мы пошли к лестнице.
— О! Доктор Карстарс! — вскричала она. — Что это такое? Что все это означает?
— Мы еще не знаем, дорогая леди, — ответил я. — Но обязательно выясним. Так что не надо бояться. Уверен, что лично вам ничто не угрожает.
— Вы думаете? — с сомнением спросила она.
— Абсолютно, — ответил я. На ее счет у меня не было опасений: я вспомнил, с какой нежностью кот вился вокруг ее ног. Опасность угрожала не ей.
…Я несколько раз погружался в сон, но едва впадал в дремоту, как тут же пробуждался от какого-то неприятного чувства. А в какой-то момент я услышал шипение, скрежет… шум стоял такой, будто что-то отдирали или рвали. Я бросился в коридор. В тот же самый момент открылась дверь Сэттла — его комната была напротив моей. Звук доносился слева.
— Вы слышите это, Карстарс? — проговорил он взволнованно. — Вы слышите это?
Мы поспешили к двери леди Кармайкл, однако ничего особенного не заметили. Но шум прекратился. Пламя от наших свечей отражалось на сверкающих панелях двери леди Кармайкл. Мы переглянулись.
— Вы знаете, что это было? — полушепотом спросил он. Я кивнул:
— Так скребут кошачьи когти — когда что-то раздирают. Меня била легкая дрожь. Я слегка опустил свечу — и невольно вскрикнул:
— Посмотрите сюда, Сэттл!
Сиденье кресла, стоявшего у стены, было разодрано, кожа свисала длинными полосами…
Мы внимательно осмотрели его и снова переглянулись.
— Действительно кошачьи когти, — сказал он, сдерживая дыхание. Я кивнул.
— Теперь все ясно. — Он перевел глаза от кресла к закрытой двери. — Вот кому угрожает опасность. Леди Кармайкл!
В ту ночь я больше не сомкнул глаз. События приблизились к критической точке, и следовало что-то предпринять. Насколько я понимал, только один человек мог что-то прояснить. Я подозревал, что леди Кармайкл знает много больше того, что рассказала.