Соваться в лепестки энергоприёмника — верная смерть, да через них и не проникнешь внутрь комплекса. Я медленно скользил на сёрфе вдоль конической иглы по направлению к центру шара, высматривая люк, служащий для выхода в открытый космос с целью проведения техобслуживания. Постепенно гигантская сосулька утолщалась, и вот перед самым рифлёным поясом, словно перстень надетым на чудовищный «чёртов палец» и обозначавшим границу зоны искусственной тяжести и невесомости, я, наконец, заметил такую необходимую мне мышиную норку. Аккуратно подведя легкий сёрф к телу иглы и принайтовив его тросиком к торчавшим повсюду рымам и скобам, достал универсальную электронную отмычку и попытался открыть люк. Пришлось повозиться с ним, и только через четверть часа я отомкнул замок и вплыл в неожиданно вместительный шлюз. Отшлюзовавшись, проник внутрь и откинул забрало скафа.
Здесь, внутри сосульки, свирепствовали мощные электромагнитные поля, и меня неприятно беспокоил тот факт, что может не выдержать защита моих часов, флэйминга и лэнгвиджа. До начала зоны с искусственной тяжестью было рукой подать. Достигнув её, с облегчением стащил скаф, пристроил его на хранение в какой-то нише, предварительно опустошив карманы, и остался в привычной мне экипировке, которую на сей раз скрывал форменный комбинезон дёртиков, позаимствованный мною в личном рундуке нехорошего человека Крэйфиша, которого я привел к полному финишу в «харвестере». Наивный, никчемный маскарад, но я не брезговал ничем. Еще одна предосторожность: на всякий случай включил лэнгвидж на запись маршрута, которым проследую в центр Переходника. Это не база дёртиков на Паппетстринге — в этом огромном, как город, чреве ориентироваться будет трудно. Здесь и не «остров отдыха», где масса указателей, автоматическое адресование и прочее, предназначенное для плохо осведомлённых временных гостей, а чисто техническое сооружение, рассчитанное на постоянный персонал, ко всему прочему еще и секретное, и незаконное. На «Платинум сити» и без указателей заблудиться ещё надо суметь: все здания его на виду, пространство открыто. А тут, в лабиринтах, в бесчисленных цилиндрических переходах, галереях и коридорах, словно прогрызенных червем в этом «яблочке с бочком», требуется нить Ариадны. И, как все дороги ведут в Рим, так и эти «червоточины» должны вывести меня к главной «червоточине» — прогрызенному натренированными на грызении гранита науки зубами профессора Дёрти тоннелю в Ужасное Великое Нечто. Нечто, оказавшееся расширяющейся Вселенной, такой, какой когда-то была и наша, родная нам Вселенная…