Прокол (Ерофеев) - страница 134

Дёртик увидел меня, что-то буркнул, свалил свою ношу прямо на пол и, не обращая на меня внимания, стал деловито готовить мёртвое тело к подъему.

Бог мой! У меня все поплыло перед глазами. В распростёртой на заиндевевшем нечистом полу женщине я узнал Риту Холдмитайт.

Словно в бреду, на ватных ногах подошел я к дёртику, ни говоря ни слова приподнял его с колен за воротник, разжал гнусную липкую ладонь, державшую крюк, отстранил его, и крюк лег боком на пол, болтаясь на тросе.

Секунды три я смотрел в тухлые глаза этой чёрномундирной скотины, потом сдёрнул с него клобук и просто убил его, не привел к полному финишу, а убил, убил, убил одним молниеносным ударом так, что он умер, ещё не успев рухнуть на пол.

Я наклонился к Рите и разглядел жуткие кровоподтёки на лице и на теле. Но нет, её не били, просто она вернулась «оттуда». Как это пришло мне в голову? Я просто это знал, и всё. Её постигла та же участь, что и первых кукол, на которых отрабатывалась переброска живых существ через тоннель. Да, но те погибшие куклы давно сожжены, а тоннель, по словам Казимира, действует нормально. А кто тогда эти несчастные? Не могут же их хранить тут по году, по два?.. И я, наконец, понял, догадался, в чём дело. Подтверждалась моя дилетантская гипотеза насчёт отрицательной обратной связи, заложенной в устройство матушки Вселенной. Об этой гипотезе я попытался намекнуть при расставании Казимиру, но он пропустил мои слова мимо ушей…

Что-то нужно было сделать сначала, прежде чем идти дальше. Осмотрев весь холодильник, я обнаружил пару низких то ли топчанов, то ли поддонов и уложил на один из них Риту Холдмитайт, предварительно разрезав и распустив вязки. Чёрномундирного отволок с прохода в тёмный угол и оставил лежать там прямо на полу.

Неслышно шмыгнув в дверь, через которую входил в холодильную камеру дёртик, попал в мрачную подсобку, заставленную всяким хламом. До меня донеслись приглушённые голоса и какая-то возня. Сжимая в руке «спиттлер», я подошёл к очередной двери в этой бесконечной кольцевой анфиладе помещений. Прислушался и, выждав, сделал резкое движение, намереваясь как можно быстрее распахнуть дверь. Но не рассчитал. Плотно пригнанная, с герметичным стыком, тяжёлая, она поддалась моему натиску неохотно, и это на пару секунд задержало меня, о чем через мгновенье я страшно пожалел.

Взору моему явилась дикая картина. Посреди большой квадратной комнаты на фут от пола возвышался деревянный помост. Толстенный невысокий чурбан торчал, словно невыкорчеванный узловатый пень, в его середине. Перед ним стоял на коленях человек в черном форменном комбинезоне дёртика, с деревянной колодкой на шее, с телом, опутанным колючей проволокой. Передние поверхности бёдер человека касались бока жуткого чурбана, а руки покоились на почерневшем, заляпанном бурыми пятнами крови, его торце. Обращённые ладонями друг к другу руки дёртика были намертво перетянуты в запястьях ремнями, а от этой ременной мотни отходили две засаленные верёвки, концы которых прикреплялись к ржавому стальному кольцу, выступавшему из гнилого настила. Верёвки не позволяли стоявшему на коленях несчастному подтянуть руки к себе, прижать их к груди. Но он инстинктивно старался убрать их с торца чурбана, всё время натягивая верёвки. Выше локтей руки человека также стягивались вязками, не давая сгибаться им в локтях и обеспечивая, таким образом, почти параллельное положение предплечий. Плоские металлические откидные скобы притягивали каждую ногу к полу в двух местах: в районе лодыжки и под коленкой. Изо всех сил вцепившись в обрывки ржавых цепей, закреплённых с обеих сторон колодки, двое расхлюстанных, с красными мордами, явно захмелевших головорезов, пьяно упираясь ногами в деревянный настил, не давали приговоренному к казни отклонить корпус ни вправо, ни влево. Ещё трое чёрномундирных скотов, дымя сигаретами, сидели за низким и крепким, уставленным бутылками и снедью столом в глубине комнаты. А на помосте полуобнаженный палач, широко расставив чуть согнутые в коленях кривые, толстые и короткие ноги, занёс над головой массивный, с широченным лезвием, топор. Грязная, расползающаяся набедренная повязка из тяжелой материи окаймляла заплывшее салом, выдававшееся вперед круглое пузо, тяжёлыми складками нависали с боков зажиревшие косые мышцы живота, а потерявшие достойную мужчины форму дряблые грудные мышцы стекали на бочкообразный живот.