Гиппопотам переступил ногами. Морда его почти коснулась головы антилопы.
Я весь напрягся и подобрался: сюжет полностью захватил меня.
Поразительно, но крокодил тоже почувствовал кульминацию драмы и еще больше подвсплыл, наблюдая.
Крик раненной газели оборвался: силы оставляли ее. В болезненном томлении безучастно ожидала она чего-то, чего я все еще никак не мог понять.
На несколько секунд воцарилась словно немая сцена — все трое участников трагедии замерли, не двигаясь; с экрана не доносилось ни звука.
Бегемот распахнул ужасную пасть, раскрывшуюся, как чемодан, чуть ли не более чем на девяносто градусов, осторожно (!) надвинул ее на головку не протестовавшей, не отвернувшейся и не сопротивляющейся газели, не коснувшись ее ни языком, ни зубами, ни нёбом. Потом челюсти, вооруженные огромными, редко расставленными зубами желтоватого цвета, среди которых выделялись своими размерами совсем уж жуткие клыки, медленно сомкнулись, скрыв от взоров голову газели. Плотно сжав их, будто фиксируя, гиппопотам постоял некоторое время с закрытой пастью и снова раскрыл её.
Головка отмучившейся антилопы с огрызком шеи упала на красноватый песок, и обезглавленное туловище обмякло и распласталось на вершине бархана, слившись с красноватым песком.
Да, сюжет был удивительным. Он держал в напряжении и, главное, оставлял свободу воображению. У меня щемило сердце от жалости к маленькой антилопе, как в бункере, когда я наблюдал мучения Чмыря. И признаюсь, я так и не уловил полностью смысла увиденного и, пребывая в состоянии какой-то раздвоенности, никакие мог уяснить: откликнулся ли бегемот на зов о помощи, одним движением челюстей избавив газель от страданий, или он скусил ей голову, повинуясь пробудившемуся от вида крови инстинкту и, образно говоря, просто с отвращением «добил лежачего»? Все-таки гиппопотам — это та же свинья, притом большая свинья. Та ещё свинья. Так сказать, «ами кошон».
Но действие еще не закончилось. Наступала развязка. Бегемот, подождав немного, повернулся и бросился к лагуне, на полной скорости вбежал в воду и помчался по мелководью, вздымая фонтаны брызг, словно пытаясь досадить крокодилу и отомстить ему.
Крокодил испугался и мигом ушел в глубину: вопреки распространенному мнению эти грозные высшие пресмыкающиеся не нападают на гиппопотамов.
Прошло еще две-три томительных минуты, улеглась вода, успокоились волны, поднятые водяной свиньей. И зубастый злодей, прямой потомок динозавров, снова всплыл, выбрался на берег и, переступая кривыми лапами и мотая в противофазе головой и хвостом, подбежал к мертвой антилопе, теперь уже без помех надежно ухватил еще теплый труп и, легко волоча небольшое, в общем, тельце, вполз в мутные воды и утащил добычу на дно.