– Вот, Джаз, я и потерял невинность, доволен? – заорал Алан. – Гад, лжец!
Ребус изо всех сил пытался удержаться на ногах, видя все как в тумане да еще и как бы в замедленном темпе. Он понял, что Алан Уорд все последние часы готовился совершить задуманное. Лезвие лопатки разрубило щеку Маккалоу; из раны хлынула кровь. Маккалоу отшатнулся, не удержался на ногах и упал. Грей перекатился на бок, скорчился и затрясся, словно оса, на которую брызнули инсектицидом.
– Алан, ради бога… – закричал Маккалоу; кровь булькала у него во рту.
– Вы оба всегда были против меня! – кричал Уорд звонким надтреснутым голосом. В углах рта у него белели сгустки пены. – С самого начала!
– Мы это делали ради твоего же блага.
– Благодетели хреновы!
Уорд снова замахнулся лопаткой, но Ребус, стоявший рядом с ним, положил руку ему на плечо.
– Алан, довольно. Хватит…
Уорд остановился, часто заморгал, и его плечи обвисли.
– Звони, – чуть слышно произнес он.
Ребус кивнул; он уже держал телефон в руке.
– А когда ты это решил? – спросил он, давя на клавиши.
– Решил что?
– Оставить меня в живых.
Уорд посмотрел на него:
– Пять, ну, может, десять минут назад.
Ребус поднес телефон к уху.
– Спасибо, – сказал он.
Алан рухнул на мокрую траву. Ребуса неудержимо тянуло лечь рядом с ним и уснуть.
Еще минуту, сказал он себе. Еще минуту…
После признания Алана Уорда уже не было никакой необходимости в обнаружении килограмма героина, найденного Клеверхаусом – после анонимного звонка – в квартире, которую снимал Джаз Маккалоу. Но Ребус об этом не знал. Как и следовало ожидать, найденный героин оказался из той самой, похищенной со склада партии, а это, в свою очередь, означало, что Клеверхаус может хоть как-то спасти свою карьеру в Управлении по борьбе с наркотиками, хотя и с понижением в должности. Ребусу было чрезвычайно интересно посмотреть, как Клеверхаус смирится с тем, что ему придется работать под началом Ормистона, долгое время ходившего у него в подчинении…
Самому Ребусу потребовалось переливание крови и семь швов на ране. Когда в него вливалась кровь от неизвестных ему доноров, Ребус чувствовал, что должен каким-то образом отблагодарить их за бесценный подарок, вернувший его к жизни. Кто же они, гадал он, эти люди, давшие ему свою кровь: неверные супруги, неудачники, христиане, расисты?… Важно сделанное ими дело, а вовсе не их убеждения и черты характера. Вскоре он снова был на ногах. А дождь все лил и лил, не переставая. Таксист, везший его на кладбище, сказал, что, по его мнению, дождь этот никогда не кончится.
– А знаете, иногда мне и не хочется, чтобы он перестал, – поделился с ним таксист. – Ведь во время дождя все запахи такие чистые и естественные, замечали?