– По крайней мере ты мог устроить его на работу в вашу фирму. Ведь твоему боссу всегда нужны торговцы наркотой.
– Эли ничего не знал о наших делах с Кафферти, – процедил сквозь зубы Хорек.
– Не знал? – Ребус улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. – Уж не хочешь ли ты сказать, что Верзила Гор способен поделиться удачей? В любом случае вам был бы конец. – Не глядя на Хорька, Ребус кивал головой, как бы убеждая самого себя. Сдай Хорек своего босса, и он труп. Но если бы Кафферти обнаружил, что сын самого надежного из работающих на него людей торгует наркотиками на его территории… тогда Хорьку тоже несдобровать. – Я не хочу лезть в ваши дела, – продолжал Ребус, закуривая, скомкал пустую пачку, бросил ее на землю и пинком столкнул в канал.
Хорек молча следил за его действиями и вдруг нагнулся, выловил скомканную пачку из воды и мокрую сунул в карман засаленного пальто.
– Мне, видимо, всегда придется подбирать дерьмо за другими, – сказал он.
Ребус понял, что он имеет в виду: Сэмми в инвалидной коляске; водитель, совершивший наезд и скрывшийся с места ДТП…
– Я ничего тебе не должен, – тихим голосом произнес Ребус.
– Не беспокойся, я не работаю так, как ты думаешь.
Ребус пристально посмотрел на него. Ведь, встречаясь с Хорьком раньше, он видел… а что он, собственно, видел? Подручного Кафферти, гнусного подонка – мелкий винтик в большой машине, крепко завинченный и незаменимый. А теперь перед ним был отец, человеческое существо. Ведь до сегодняшнего дня он и не подозревал о том, что у Хорька есть сын. А теперь он знал, что этот человек, потеряв жену, один растил сына в самый трудный, подростковый период. Невдалеке оттого места, где они стояли, проплыла, кокетливо прихорашиваясь, пара лебедей. В канале испокон веков жили лебеди. Хотя загрязнение воздуха и воды их убивало, а соседство с пивоварней заставляло покидать привычные места, так что лебедей здесь уже давно не должно было быть. Но эта последняя пара отличалась непоколебимым постоянством.
– Пойдем выпьем чего-нибудь, – предложил Ребус.
«Могильщики» было неофициальное название этого паба. При открытии он был назван «Тренажерный зал», но, поскольку рядом находилось кладбище, первоначальное название изменилось. Заведение гордилось своим пивом, а отполированная до блеска медь как бы намекала на стоящую рядом пивоварню. Поначалу бармен воспринял заказ Хорька как шутку, но, когда Ребус в ответ на его недоуменный взгляд пожал плечами, он налил, что было заказано.
– Пинта восьмидесятого и кампари-сода, – объявил бармен, ставя напитки на стойку.