– Понятия не имела, что Хелен работает с тобой в лаборатории, – сказала Дебора. – Папа ни разу не упомянул об этом в своих письмах. Странно, правда? Это Сидни сказала мне сегодня. Она молодец. Вот и в коттедже тоже. Я была полной идиоткой, когда Нэнси отключилась и заплакала ее дочка. А Хелен всегда знает, что делать.
– Да, – подтвердил Сент-Джеймс. – Так оно и есть.
Дебора не отозвалась, и Сент-Джеймс молил Бога, чтобы она ушла. Он сделал еще несколько записей. Нахмурился и стал читать, делая вид, будто изучает их. Потом, когда притворяться уже было невозможно, чтобы не показать себя кретином, Сент-Джеймс поднял голову.
И опять осознал свое поражение, вероятно, из-за света в алькове, при котором ее глаза казались темнее, даже как будто сверкали ярче, кожа казалась мягче, губы – полнее. Она была слишком близко, и Сент-Джеймс сразу понял, что у него два выхода: или уйти, или обнять ее. Ничего иного быть не может. И никогда не будет. Он попросту занимался самообманом, считая, что время залечит раны и он сумеет быть равнодушным в ее присутствии. Собрав бумаги, Сент-Джеймс пробормотал «спокойной ночи» и двинулся к двери.
Он уже прошел половину гостиной, когда его настиг ее голос.
– Саймон, я видела его.
Сент-Джеймс в недоумении остановился.
– Я видела его сегодня, – продолжала Дебора. – Мика Кэмбри. Об этом я и хотела сказать Томми.
Саймон Сент-Джеймс вернулся к столу и положил на него бумаги:
– Где?
– Я не совсем уверена, что это он. В спальне Нэнси я видела свадебную фотографию. Я видела ее, когда относила туда малышку, и я почти уверена, что этот человек выходил сегодня утром – нет, вчера утром – из квартиры моей соседки, в Лондоне. Раньше я не хотела говорить из-за Нэнси. – Дебора провела рукой по волосам. – Ну, я не сказала, потому что квартира принадлежит женщине. Тине Когин. А она как будто… наверняка я не могу сказать, но, судя по тому, как она разговаривает, одевается, вспоминает о своих отношениях с мужчинами… У меня сложилось впечатление…
– Она проститутка?
Дебора торопливо рассказала, как Тина Когин, услышав ссору, появилась со своим питьем, которое, по ее словам, возвращает ей силы после свиданий с мужчинами.
– Но у меня не было возможности долго беседовать с ней, потому что приехала Сидни. И Тина ушла.
– А что насчет Кэмбри?
– Это из-за стакана. Ее стакан остался у меня, и я до сегодняшнего утра забывала вернуть его.
Она увидела Кэмбри, подходя к Тининой двери. Он вышел из квартиры, и Дебора, поняв, что видит перед собой одного из «клиентов» Тины, помедлила, не зная, вручить ему стакан, чтобы он отдал его Тине, или пройти мимо, сделав вид, будто не заметила его, или, не говоря ни слова, вернуться к себе. А он пришел ей на помощь, сказав «доброе утро».