— Только одна занималась вместе со мной. Найал замолчал, злясь на себя за то, что упомянул в разговоре Шиину. Это было почти кощунством говорить о ней с этим горцем. Ему вообще не следовало сюда приходить. Упаси Господи, если его здесь заметят! Но любопытство распирало его, и он не мог не прийти сюда.
— А вы хорошо знаете лэрда Мак-Киннона? — задал он вопрос пленнику.
Джеми улыбнулся, и его лицо смягчилось.
— Можно сказать, что я его знаю лучше, чем кто бы то ни был.
— Значит, вы его брат?
— Нет. Почему вы спрашиваете о нем?
— Все только о нем и говорят. Считается, что нет воина храбрее его.
— Его бы порадовали такие слова.
— Действительно ли он так ужасно жесток, как рассказывают?
— Кто говорит, что он жестокий? — проворчал Джеми.
— Моя сестра.
— Ваша сестра не знает его.
— Но она слышала о нем гораздо больше, чем я.
— И, конечно же, пересказала все вам.
— Нет. Она не хотела пугать меня.
— Ха! Я вижу, она обо мне низкого мнения. И которая из сестер?
Но ответа Найала не последовало. Широко раскрыв глаза, он, не отрываясь, смотрел на пленника.
— Значит, это вы! — У него даже дыхание перехватило. — Вы тот самый лэрд Мак-Киннон, а мой отец даже ничего не подозревает!
Молча Джеми послал на свою голову проклятия.
— У вас плохо со слухом.
— Нет. Я хорошо расслышал. Вы сказали:
"Она обо мне низкого мнения». Вы не сказали «о нем», вы сказали «обо мне». Значит, вы и есть Джеймс Мак-Киннон, — взволнованно произнес Найал.
— Вы лучше скажите мне, — перебил его Джеми, — что ваш отец собирается со мной делать.
— Получить за вас выкуп.
— Тогда скажите, что бы он стал делать, если бы узнал, что я — Джеймс Мак-Киннон?
— Не знаю, — задумчиво сказал Найал. — Вероятно, отпустил бы на свободу безо всякого выкупа. Разве для вас это не более предпочтительно?
К его удивлению, Джеми ответил отрицательно.
— У меня нет причин гордиться тем, что меня застали врасплох, и мне не доставит удовольствия злорадство вашего отца по этому поводу.
Хватит и того, что мне придется пережить кучу всяких шуток и насмешек дома.
— Но в случившемся нет ничего постыдного, — настаивал Найал. — Против вас было пятеро.
— Я бы мог справиться с пятью воинами, если бы был верхом и видел, как они приближаются.
— Как же вы не видели их на равнине?
— Я не был на равнине. Я был в лесистой долине.
У Найала опять перехватило дыхание. На всей земле Фергюссонов есть только одна лесистая долина, та самая, где любила купаться Шиина.
— Что вы делали в долине?
Джеми не обратил внимания, что в голосе юноши прозвучали новые нотки.
— Я не хочу об этом говорить, так как признание только усилит мой стыд.