Ровена стиснула руки.
— Я понимаю, но — как?
Милдред прищурилась, потом, вдруг широко открыла глаза, в которых читалось явное недовольство собой.
— Ох, и глупа же я! Откуда тебе знать? Конечно, с твоим мужем тебе бы не надо было ничего делать. Но теперь придется все самой, и этот парень даже не сможет ничего подсказать, с кляпом-то во рту. Он лежит на спине, ты говоришь?
— На спине, и так крепко привязан цепями, что я сомневаюсь, сможет ли он вообще двигаться.
Милдред вздохнула.
— Я пытаюсь себе представить. Никогда не сидела верхом на мужчине, видишь ли.
— Гилберт, должно быть, считает, что это не трудно, иначе он бы не позволил его так привязать.
— Я не говорю, что это невозможно, хотя и противоестественно, — сказала Милдред с неодобрением.
Что нормально для кухарок, то не подходит для ее леди. Щеки Милдред покраснели, тогда как Ровена была бледна как полотно. Но ясно, что д'Эмбрей придет к восходу солнца узнать, что сделано, гак что здесь уже ничему не поможешь.
— Ладно, хорошо, я придумала, — продолжила она. — Я буду говорить предельно просто, чтобы поскорее покончить с этим. Ты должна широко раздвинуть ноги, вложить его орудие в себя и сесть на него верхом. Будет больно, пока не порвется девственный покров. Но потом уже не настолько сильно. Просто представь себе, будто ты скачешь верхом на лошади. Ты подпрыгиваешь — нет, не смущайся — и ты должна делать что-то подобное этому все время, пока сидишь. Запомни, что его орудие нуждается в движении, чтобы выбросить семя, и, поскольку он сам не может двигаться, то ты должна это делать вместо него. Просто сидеть на нем, когда та штука полностью в тебе — недостаточно. Ну, как ты думаешь, сможешь это выполнить? Или нужно еще что-то объяснить?
— Нет, я, кажется, поняла. Милдред обняла ее.
— Попробуй отнестись к этому делу как к любой другой домашней работе, моя милая. Поскольку ты никогда больше не увидишь того человека, не смущайся.
Как ей не смущаться, думала Ровена, вернувшись в маленькую комнату напротив. Щеки ее пылали. Его взгляд устремился на нее, как только она вошла, и он не сводил с Ровены глаз, пока та подходила к кровати. В нем чувствовалась большая заинтересованность, чем прежде, и это не облегчило ее задачу.
Работа, как всякая другая? Ну, что ж, хорошо, значит, ее просто надо исполнить.
Она потупила взгляд, избегая глядеть на него, пока не объяснит ему все эти ужасные вещи.
— Я должна иметь ребенка, и зачатие нужно сделать немедленно. Тебя выбрали потому, что твои глаза и волосы такие же, как у моего мужа, поскольку ребенок должен быть похож на него. Так что мы должны сойтись нынешней ночью, и следующей, и еще следующей, чтобы я могла зачать. Мне нравится все это не больше, чем тебе, но у меня нет выбора — как нет его и у тебя.