Она спросила Гилберта:
— Означает ли все это, что мои вассалы поклянутся мне или они опять будут столь же заняты сражениями в твоих войнах?
Он покраснел. Это был еще один из способов сэра Хьюго обходить закон, поскольку после смерти Беллейма его девять вассалов должны платить дань Ровене. Нойона их так и не увидела. Ее держали в одной из маленьких крепостей, и каждый раз, когда она спрашивала о вассалах, ей отвечали, что ее рыцари собираются на войну или уже на войне, и тому подобное. С другой стороны, ее люди думали, что она умерла. Это был для Хьюго самый простой способ добиться их подчинения.
Гилберт ответил тоном, пресекающим всякие дальнейшие возражения и расспросы на эту тему:
— Пять твоих вассалов погибли, сражаясь с Фулкхестом, а жив ли Джералд — непонятно, так как он был кастеляном Туреса. Возможно, этот монстр повесил его, как он поступил и с моими рыцарями.
Ровена на задавала больше вопросов, боясь узнать, что погибли и остальные ее рыцари. И кого проклинать ей за их смерть — Фулкхеста или Гилберта и его отца? Милостивый Господь, когда же эта страна вернется, наконец, к миру?
Ровным голосом она попросила Гилберта, чтобы он ее перестал держать. По его кивку, оруженосцы отпустили девушку, и она немедленно рванулась к матери. Гилберт поймал ее за руку и направил к двери.
Она вырывалась, но он держал ее крепко.
— Пусти меня к матери.
— Нет, ее служанки позаботятся о ней.
— Я не видела ее три года.
— Когда ты будешь иметь ребенка от Лионса, чтобы обеспечить его и свои земли за собой, тогда и повидаешься.
— Ты мерзкий, даже хуже своего отца. Тот по крайней мере не притворялся!
Рука Гилберта крепче сжала ее, единственное, что указывало, как эти слова его задели.
— Я имею в виду только твои интересы.
— Лжец! Я сделаю, что ты требуешь, но если еще раз скажешь, что действуешь в моих интересах, я закричу.
Он не спорил. Чего он хотел, так это схватить и затащить ее в постель — гнев девушки разжигал в нем желание даже сильнее чем ее красота. Но он даже не поцеловал Ровену. Если Гилберт не доставит ее в целости и сохранности Лионсу, конец его надеждам на богатство старого лорда.
Поэтому он только сказал:
— Тогда мы поскачем в Киркбург сегодня. Завтра будет свадьба!
Они прибыли в Киркбург как раз с заходом солнца. Ворота города были еще открыты. Городские стены горели в отблесках заходящего солнца, и Ровене почудилось, что она въезжает в ад.
Гилберт был погружен в себя всю дорогу, так что девушке не пришлось беспокоиться, о чем говорить с ним. Официально он ее сводный брат и ее охранник, и никто не сказал бы, что Гилберт не исполняет полностью свою роль. Однако если бы дело не касалось ее матери, Ровена сделала бы все возможное, чтобы убежать. Она думала, что могла бы даже убить Гилберта. Но она не могла скрыться, потому что не сомневалась, что мать пострадает от ее побега, а она уже и без того настрадалась достаточно от этих д'Эмбреев.