Он не задумываясь ответил:
— Все должно быть в точности повторено.
Ровена взглянула на цепи, которые он прикрепил к углам кровати, расположенные таким образом, чтобы она не смогла сомкнуть ноги.
— Это не так, как было, — сказала она.
— Различия — из-за разницы пола. Мои ноги не надо расставлять, твои должны быть расставлены.
Она закрыла глаза, представив себе живую картинку, которую вызвали его слова. Подобное за подобное. И она не могла этого избежать, не могла даже просить его милосердия, потому что Уоррик начисто лишен его. Он твердо решил сделать с ней то, что она сделала с ним.
— Ты слишком медлишь, не испытывай моего терпения — предупреждаю: у меня его немного.
Ровена сняла рубашку через голову и быстро легла в центр постели; она бы отдала что угодно, лишь бы этот смертельный страх отпустил ее.
Она легла прежде, чем он успел приказать ей, крепко зажмурив глаза, и потому могла только на слух определить, что он приблизился к торцу кровати.
— Раздвинь их.
Она тяжело вздохнула, но не решилась ослушаться его.
— Шире, — добавил он, и она послушно выполнила и этот приказ.
И все же она чуть не задохнулась от испуга, когда его пальцы обхватили ее лодыжку, чтобы надеть на нее кандалы.
Они не обхватывали ее ног тесно, а спадали с лодыжек на подъем ступни, но все же ему удалось прикрепить их к обеим ногам. С наручниками оказалось сложнее, так как они были обрезаны под его рост, и теперь их длины не хватало от угла кровати до ее рук.
— Придется внести еще одно изменение.
Огорчение сквозило в его тоне. На мгновение она понадеялась, что Уоррик оставит свою затею с цепями, но он просто привязал веревки к наручникам и связал этими веревками ее запястья. Подобное за подобное. При любом ее движении она услышит звон цепей, так же как и он слышал его, и будет чувствовать их тяжесть.
Связанная Ровена ощущала переполнявший ее ужас. Бог мой, это то, что он чувствовал? Такую беспомощность и такой страх? Нет; он не чувствовал страха, только гнев. Она бы хотела тоже испытывать это более сильное чувство, но до гнева ей было еще очень далеко. Значит, она ощущает вовсе не то же самое. Ровена не могла ни унять дрожь, ни сопротивляться его прикосновениям, ни пытаться скинуть его с кровати или зло смотреть на него. Она только надеялась, что эта разница в их ощущениях не имеет для него значения и не приведет его в еще большую ярость.
Она распахнула глаза от изумления, почувствовав во рту кляп. Она совсем забыла об этом, но он не забыл. Он отнюдь не желал слышать ее просьб, также как она не хотела слышать его, хотя причины их нежелания были различны.