И как будто прочтя ее мысли сквозь стены, лорд Фулкхест вернулся и привел с собой служанку, несущую поднос с едой. Он прошел прямо к кровати. Женщина остановилась, увидев Ровену, и глаза ее расширились от удивления и ужаса. Он даже не прикрыл Ровену, когда уходил, тогда как она всегда накрывала его тем самым белым халатом, в котором его принесли.
— Поставь это, Энид, и принеси все остальное, что нужно. Энид без промедления поставила поднос и спешно убежала. Ее лорд не обратил внимания на это, так как был поглощен разглядыванием Ровены. Она, однако, не смотрела на него, пока он не пощекотал пальцем ее ступню, призывая ее таким способом к вниманию. Она посмотрела на него со всей ненавистью, на которую была способна.
— Ox, ox, что это? Наконец ты смотришь на меня без восторга? — Уоррик засмеялся, но это был не просто смех, а выражение триумфа, который он испытывал. — Заметь, что твоя антипатия не огорчает меня. Нет, я приветствую ее.
Она закрыла глаза, чтобы он не мог больше получать удовольствия от ее чувств. Но он не позволил даже этого.
— Смотри на меня, — приказал он резко и, когда она немедленно подчинилась, произнес:
— Это уже лучше. Когда бы ты ни находилась в моем присутствии, смотри на меня, если я не прикажу иначе. Я не буду повторять дважды.
Опять угроза. Он мастер угрожать. Ну, что же, она будет смотреть на него, выражая все свои чувства. Почему бы и нет, раз он приветствует это?
Но он уже переключился на другое — то, ради чего сейчас пришел.
— Похоже, я вынужден внести еще одно изменение. Ты послала женщину прислуживать мне. Если бы я прислал мужчину, это не было бы ошибкой, но не могу себе представить мужика, которому я мог бы доверить обслужить тебя, поскольку один взгляд разожжет любого. Поэтому Энид будет смотреть за тобой, она прислуживает раненым и больным, прикованным к постели, и к тому же, не сможет ничего рассказать, так как потеряла язык, когда Фулкхест был на время захвачен врагом.
Выражение его лица изменилось и стало похоже на то, каким оно было в состоянии крайней ярости, лицо человека, способного на все. Поскольку она не сделала ничего, что могло бы вызвать его гнев, Ровена решила, что причина в том, что Фулкхест был кем-то захвачен. Она подумала, что не только она и Гилберт вызывают в нем гнев. Ей стало жаль этого «захватчика», если, конечно, он еще жив.
Его мрачность не рассеялась, но перешла в улыбку, в фальшивую улыбку:
— Я нахожу, однако, что не буду удовлетворен, пока твое унижение не будет таким же, как мое. Поэтому я останусь здесь наблюдать, пока Энид будет помогать тебе, и, как я уже сказал, ты не должна отводить свой взгляд от меня. Не пытайся закрыть глаза. Ясно?