Тут учительница опомнилась. Схватив Генкино пальто, она побежала за ним.
- А ну сейчас же оденься!
Но это только придало ему решимости. Он подбежал к проруби и уже хотел прыгнуть!
- Генка, ботинки-то! - крикнул я. И быть может, это его и спасло. Не крикни я, он бы наверняка прыгнул, и я не знаю, чем бы все кончилось. Но он услышал и остановился.
- Во балда! Чуть в ботинках не сиганул, - сказал он.
Но я-то видел, что о ботинках он вовсе не думал. Он смотрел на черную ледяную воду и трясся от холода и страха. В этот момент из воды вылез какой-то мужчина. Он посмотрел на Генку, на нас и уж не знаю как, но сразу все понял.
- Сегодня купаться не советую, - сказал он уверенно.
- Почему? - спросил Генка с надеждой.
- Вода, понимаешь, не та…
- Правда не та? - Генка с благодарностью посмотрел на мужчину.
- Точно. Вчера была гораздо лучше. А вот сейчас выкупался - и никакого удовольствия.
- Тогда я, пожалуй, не буду, - неуверенно сказал Генка.
- Конечно, не стоит. Одевайся. Чего напрасно мерзнуть.
- Да я и не замерз ничуть, - сказал Генка, стуча зубами.
Но одеваться стал.
Генка все-таки заболел. В понедельник после школы, когда я пришел его навестить, он сидел с завязанным горлом и пилил какую-то железяку.
- «Моржам» физкульт-привет! - сказал я.
- Здорово, - сказал Генка и чихнул.
- Чего пилим?
- Понимаешь, есть у меня идея. Ты думаешь, если у меня со стихами не получилось, так все. Дудки. Стихи что? Ерунда. Слова, слова… Вот скульптура - это вещь. Представляешь, бронзовый монумент! Сила!
- Уж не из этой ли железки ты собираешься бронзовый монумент делать?
- Ну, монумент не монумент, а небольшую скульптурку можно попробовать.
- И что же ты ваять собираешься?
- Учительницу.
Я даже присел.
- Генка, - сказал я, - у тебя, может, не горло, а голова болит? Ты бы с врачом посоветовался.
Но Генка только отмахнулся.
- Ты слушай и не перебивай. Знаешь, какую скульптуру-то я собираюсь делать? Абстрактную. Ведь главное что? Идея. Ты думаешь, обязательно, чтобы похоже было? Чтоб тебе и нос, и глаза, и всякое такое? А вот и нет. Идею можно разными способами выразить.
На следующий день Генкина скульптура была готова. Надо отдать ему должное, подставочка у него вышла отлично, ничего не скажешь. Из сосновой доски, ровненькая, лаком покрыта. А вот что к этой подставочке было приделано, сказать трудно. Обыкновенный железный прут, который, к тому же, извивался, будто червяк, а на конце было припаяно что-то вроде медных усов.
- Я бы на месте учительницы обиделся, - сказал я. - Ты бы хоть проволоку-то выпрямил.
- А это и не учительница, - сказал Генка.