- Ой, что это! - испуганно вскрикнула Ирина Васильевна. - Тут еще кто-то?!
- Это я, Ирина Васильевна, - сказал я. - Я тут в углу.
- Господи, Крылов! Как ты меня напугал. Гена, да найди же хоть свечку Какую-нибудь! Нельзя же так!
- Свечку? Сейчас посмотрю. Была вроде где-то. - И Генка поплелся в другую комнату. Наверное, до него стало доходить, что его глупая затея с пробками провалилась.
Через минуту он вернулся с зажженной свечой.
- Теперь подставку какую-нибудь возьми или блюдце, - сказала Ирина Васильевна. - Воск же будет капать.
- Генка, - сказал я, - у вас подсвечник, кажется, был. Помнишь, ты им еще орехи колол.
Генка залез на стул, достал со шкафа старый бронзовый подсвечник и вставил в него свечу. По комнате забегали красноватые причудливые тени.
Ирина Васильевна сидела молча, неотрывно глядя на маленький живой язычок пламени, и лицо ее вдруг показалось мне каким-то другим, незнакомым. И уже совсем неожиданно она сказала:
- Новый год скоро. Сейчас на улице я видела, как люди елки несли.
- Это верно, - сказал Генка, ободренный таким началом. - У нас тут елочный базар недалеко.
- А вот в Италии, - сказал я, тоже осмелев, - есть такой очень интересный обычай. Там под Новый год люди выбрасывают на улицу всякие старые, ненужные вещи. Прямо из окон бросают.
- Это зачем еще? - спросил Генка.
- Ну, как бы жизнь хотят новую начать. А все старое, плохое - за борт.
- Хороший обычай, - сказал Генка. - Если бы у нас был такой, я бы в первую очередь свой дневник выбросил.
Мы засмеялись, а потом Ирина Васильевна сказала:
- Когда я была примерно в вашем возрасте, мы жили на Васильевском острове в большущей коммунальной квартире. И почти в каждой семье были дети. Ну и, конечно, под Новый год каждая семья покупала елку и сначала оставляла ее в прихожей, у входной двери. Там иногда по девять-десять елок стояло. И как же здорово пахло этими елками в квартире! Я, бывало, из школы приду, встану в прихожей, стою и нюхаю. А теперь, когда муж елку домой приносит, я только и думаю о том, сколько после нее мусора будет.
Ирина Васильевна замолчала, а мы с Генкой сидели разинув рты и ничего не понимали. Потом она взяла со стола подсвечник и внимательно его оглядела. Огонек свечи задрожал, и все предметы в комнате будто зашевелились, задвигались.
- А колоть орехи подсвечником не стоит, - сказала Ирина Васильевна. - Посмотрите, какая вещь-то красивая. И слово хорошее: ПОД-СВЕЧНИК. Звучит, по-моему, гораздо лучше, чем, скажем, «люминесцентная лампа».
- Ясное дело, лучше, - сказал Генка, и даже в полумраке я видел, как сияла его физиономия. - И понятное к тому же: ставь, значит, его под свечу - и все дела. А то читаю в одной книжке: граф схватил канделябр и ударил незнакомца по голове. Что, думаю, за канделябр такой. Кочерга, что ли? Оказывается, обыкновенный подсвечник.