Шивон прекрасно понимала, что ей сейчас следовало бы сделать: увидеться с Корбином и рассказать, в какую пакость она вляпалась, и после этого ее наверняка переведут обратно в отдел охраны порядка.
– Я хороший коп, – объявила она, обращаясь к своему отражению в зеркале и пытаясь представить, как будет объяснять случившееся отцу… отцу, который так ею гордится. И матери, которая сказала, что для нее это не важно.
Не валено, кто ее ударил.
Почему же для Шивон это так важно? Совсем не из-за мучительной мысли, что это сделал кто-то из ее коллег, а потому, что ей страшно хотелось доказать, что она настоящий профессионал.
– Хороший коп, – произнесла она медленно и внятно, затем, протерев зеркало, заключила: – Хотя все сейчас говорит об обратном.
Вторая и последняя остановка: полицейский участок в Крейгмилларе. Макманус уже сидел на своем рабочем месте.
– Привет добросовестному сотруднику, – приветствовал его Ребус, входя в уголовный отдел, где не было никого, кроме Макмануса, одетого в спортивную рубашку и джинсы.
– Возвращаю с процентами, – ответствовал Макманус, лизнув палец, чтобы перелистнуть страницу лежащего перед ним донесения.
– Протокол вскрытия? – предположил Ребус.
Макманус кивнул:
– Я только что оттуда.
– Все одно и то же, – вздохнул Ребус. – Я сам там был в прошлую субботу… Бен Уэбстер.
– Ничего удивительного, что профессор Гейтс в таком настроении – две субботы подряд…
Подойдя вплотную к столу, за которым сидел Макманус, Ребус спросил:
– И какое заключение?
– Зазубренный нож, ширина лезвия семь восьмых дюйма. Гейтс считает, что такой нож можно найти на любой кухне.
– И он прав. Кейт Карберри еще у вас?
– Вам же известен порядок, Ребус: можно задержать его на шесть часов, после чего, либо предъявить обвинение, либо выпустить.
– Значит, вы, как я понимаю, обвинения ему не предъявили?
Макманус, оторвавшись от протокола, поднял взгляд на Ребуса:
– Он уверяет, что ни при чем. У него даже есть алиби – в это время он играл в пул, что могут подтвердить семь или восемь свидетелей.
– И все, без сомнения, его близкие друзья…
Макманус пожал плечами:
– У его мамаши на кухне много ножей, но, как она уверяет, все на месте. Мы взяли их на экспертизу.
– А как насчет одежды Карберри?
– Проверили и ее. Никаких следов крови.
– Похоже, от нее избавились, как и от ножа.
Откинувшись на стуле, Макманус спросил:
– Чье это расследование, Ребус?
– Да я размышляю вслух. А кто допрашивал Карберри?
– Я сам и допрашивал.
– Вы полагаете, он виновен?
– Когда мы сообщили ему о Тенче, он, если не ошибаюсь, испытал настоящий шок. Но, как мне думается, в глубине его наглых голубых глаз я кое-что рассмотрел.