Пока девочка борется за свою жизнь, перенесемся на берег острова, туда, где высится маяк. Груды подводных камней на мелях преграждают здесь путь судам на протяжении нескольких километров. Ближе к острову отдельные камни уже выступают из воды. Этот барьер заканчивается россыпью невысоких, разрушенных ветром и водой известковых скал, над которыми возвышается маяк. Между скалами лежат небольшие песчаные мели, выползающие далеко на берег, обозначая своим верхним краем границу прибоя.
Море, разбуженное южным шквалом, который сменялся западным ветром, создавало над подводными скалами множество бурунов, накатывало огромные волны прибоя и с гулом разбивало их об остроконечные скалы. Затем валы с шипеньем растекались по песку, достигая белыми языками линии прибоя. Только ловкий и хорошо знающий побережье человек мог бы в такое время с огромным напряжением подвести к берегу лодку. Да и то в единственном месте — справа от маяка, приблизительно в ста шагах от маленького домика, в котором жил смотритель со своей семьей. Там подводные скалы немного расступались, создавая воронкообразное углубление. Туда набегала сильная волна, но водоворот, образованный ею, все же можно было преодолеть. И Марко не раз, несмотря на шум и кипенье воды, причаливал в этом месте на «Альбатросе».
Уже три дня, как пропал Марко, и три ночи обитатели маяка не спали. В аппаратной стоял, облокотившись о подоконник, смотоитель маяка Дмитро Завирюха. Он стоял так с самого вечера, с тех пор, как зажег огонь на маяке, и все время смотрел на темное море, ничего не видя. Впрочем, он и при свете увидел бы не больше. Он думал о своем исчезнувшем сыне.
Третий день никаких известий, хотя пропавших искали все рыбаки, краснофлотцы, водолазы, эсминец, самолет. Приезжали следователи, но и они никаких следов не нашли. Так и сообщили ему днем, когда он ходил с женой в Соколиный. И только, как грозное предвестие, стояло перед ним воспоминание о двух погибших в предыдущие ночи жителях острова.
«Где ж Марко, сынок любимый? Какой мальчик был!»
Смотритель терялся в догадках. Он уже не надеялся когда-нибудь увидеть сына. Он не мог без боли подумать о комнате в маленьком домике. Там в таком же оцепенении сидела мать Марка и не отрываясь смотрела в одну точку. Ей казалось — вот-вот откроется дверь и войдет ее мальчик, с веселым смехом расскажет о последнем рейсе «Колумба», о трусе Андрие и отважном Стахе, бросит несколько шутливых слов и она поцелует его. По щекам неудержимо текли слезы, но она их не замечала. Сидела на скамье у стола и не сводила глаз с двери.