— Не-а, — ответила Дилайла, пугающе ровно дыша.
— На какой ты скорости? — полюбопытствовала Надин.
Дилайла убрала полотенце со счетчика:
— Э-эм… на тринадцатой, кажется. Нет, на четырнадцатой.
Четырнадцатая! Надин чуть не надорвалась, подбираясь к десятой скорости, для чего ей понадобились месяцы упорного труда!
— Ага, — промямлила она, — здорово.
Надин изо всех сил сдерживалась, чтобы не спросить о Диге. Вопрос цеплялся за кончик языка, как пальцы ныряльщика за трамплин.
Она прокручивала фразу в голове, меняя интонацию и порядок слов, но как ни старалась, не смогла вытолкнуть их изо рта. Она панически боялась, что голос треснет, и неведомо откуда выступят слезы, и прямо посреди спортивного зала, на глазах Дилайлы Лилли и прочих посетителей, она потеряет контроль над собой.
Кроме того, Надин подозревала, что не вынесет, если в ответе на ее вопрос прозвучит хотя бы малейший намек на интимную близость между Дилайлой и Дигом. Надин хватило того, что эти двое беседовали вчера вечером, что у них были какие-то общие интересы, в то время как она сама — его лучший друг! — разругалась с Дигом в дым. Сколько же странных перемен произошло за последние несколько дней!
По бегущей дорожке Дилайла припустила, словно по полю с васильками и маками, подгоняемая ветром; ноги беззвучно опускались на резиновое покрытие, конский хвост развевался, как от летнего бриза. Надин ступила на этот снаряд лишь однажды и довела себя до полного паранойи: ей мерещилось, что она вот-вот оступится и полетит пушечным ядром прямиком на колени приседающих физкультурников. Больше она к дорожке не подходила.
Они встали рядом на снаряды, название которых Надин так и не узнала и про себя обзывала «свистульками». Надин всегда чувствовала себя неуверенно на этом снаряде, цеплялась за поручни, как утопающий за соломинку, и со свистом размахивала ногами. Дилайла же бесстрашно опустила руки вдоль тела и чуть ли не вышагивала по снаряду. И делала она это на последней скорости.
Обернувшись к Надин, Дилайла одарила ее широкой, заряженной адреналином улыбкой — свидетельством отличнейшего самочувствия — и опять замахала ногами.
Надин потребовалось немало времени, чтобы привыкнуть к спортивному залу. Впервые она пришла сюда, когда с невыразимой печалью осознала: всего несколько лет прошло, как растаял ее щенячий жирок, а она уже начинает ощущать последствия замедления обмена веществ. Беззаботно и безнаказанно уплетать батончики «Марса», гамбургеры и сливочные торты — такое счастье ей было заказано.
На первом занятии Надин прокляла все на свете. Мотаясь на «пешеходной дорожке» или сорок пять минут крутя педали тренажера, она чувствовала себя посмешищем и думала: «Неужто таков промысел Божий? Неужто двести миллионов лет эволюции закончились вот этим — мною, заплатившей стольник, чтобы бегать на месте в дурацком прикиде?»