— О нет! — огорчилась Пиа. — Только не сейчас. Не уходи. Ты ведь только что призналась, что тащишься от своего лучшего друга!
Надин встала, прямая, как доска, крепко сжав каждый мускул:
— Надо, девочки, правда. — Она переминалась с ноги на ногу, пока Пиа отодвигалась от столика, уступая ей дорогу, а потом рванула по ковровым эмблемам отеля в просторный мраморный холл, стараясь не слишком бросаться в глаза.
Ноги Надин слегка подкашивались, когда она огибала столики и кресла с многолюдном баре. Она была пьянее, чем думала, и чувствовала себя обрюзгшей и растрепанной. Ступала она тяжело, словно на ногах были не туфли, а кирпичи, а прохладный холл с высоким потолком показался громадным, как каток. Пробираясь к туалетам, Надин не сомневалась, что снующие по холлу бизнесмены с щегольскими портфелями и неулыбчивыми лицами пялятся на нее — раскрасневшуюся, слегка испуганную девушку с рыжими волосами и в странном платье, неуверенно ступающую по мраморному полу. Надин словно попала в иной мир, словно сошла с экрана прямо на улицу в солнечный день.
Она толкнула плечом дверь туалета и обрадовалась, обнаружив зеркальную комнату пустой. Анемичных испанок в бумажными салфетками в руках и в помине не было. Надин ринулась в ближайшую кабинку, подняла подол и принялась бороться с трусиками, не в состоянии нащупать запропастившуюся куда-то резинку. Она запаниковала, чувствуя, как ослабевает мочевой пузырь, готовый взорваться прежде, чем она сядет. Наконец сдернула трусики и плюхнулась на сиденье, с невыразимым облегчением отпустив мускулы на волю.
— А-а-а, — радовалась Надин, — а-а…
Выйдя из кабинки, она столкнулась со своим отражением в зеркале и захихикала. Сама не зная, почему: то ли оттого, как жутко она выглядит (встрепанная, с затуманеным взглядом) то ли оттого, как крепко набралась (если собственное отражение в зеркале вызывает у тебя смех — верный признак сильного опьянения).
Но хихиканье было также и нервной реакцией на то, что произошло в баре: ее комментарий по поводу Дига, внезапный всплеск эмоций. Она призналась едва знакомым девушкам, что считает Дига «милым», самой себе она не признавалась в этом с восемнадцати лет.
— Так это правда? Ты запала на Диге? — спросила она свое отражение, пытаясь скорчить серьезную мину, но опять закатилась от смеха. — Правда? Ты его хочешь? Хочешь увидеть его голым? хочешь увидеть его член? — Она ударила по мраморной поверхности и громко расхохоталась. — Как ты относишься к члену Дига, Надин? Хочешь взять его в руку? И поцеловать? Поцеловать его блестящую головку? — Она чуть не свалилась от смеха и ухватилась за мраморную полочку. — Так как?… А хочешь, чтобы он тебя поцеловал? Тебе понравится, если Диг возьмет в ладони твое лицо и поцелует в губы?