И из всех возможных зачинов к столь судьбоносной беседе, он выбрал самый нелепый и несуразный:
— Итак, куда делся заяц?!
Дилайла схватилась за сердце:
— Боже, Диг, со мной чуть инфаркт не случился.
Она повесила дубленку на вешалку и щелкнула дверным замком.
Дигби, спрыгнув с дивана, стремглав полетел к хозяйке. Диг прислонился к косяку и сложил руки на груди:
— Что ты сделала с зайцем?
Дилайла бросила на него испытующий взгляд и, слегка нахмурившись, переспросила:
— С каким зайцем? — она сняла солнцезащитные очки и кинула их на стол.
— Ты знаешь, с каким. С большим зайцем. — Диг развел руками, демонстрируя размеры игрушки. — С зайцем, у которого очень длинные уши.
Дилайла недоуменно смотрела на него:
— Прости, Диг, ты меня совсем запутал.
Она двинулась на кухню, Диг за ней.
— Ты увезла его с собой сегодня утром.
Дилайла замерла на секунду, потом развернулась лицом к Дигу.
— А! — с деланным облегчением воскликнула она. — С тем зайцем!
— Да, что сталось с тем зайцем.
— Я его… подарила. Маленькой девочке. В Суррее. Сегодня у нее был день рождения. — Она открыла холодильник, достала банку маринованного лука, нервно открутила крышку и сунула луковицу размером с мандарин в рот. — М-м, — промычала она с набитым ртом, — вкусно. — Диг не верил свои глазам. — А почему ты спрашиваешь? — нахмурилась Дилайла. — Струйка уксуса потекла по ее подбородку, она вытерла ее рукой.
Диг с удивлением отметил, что этот жест не зажег в нем даже малой искорки желания. Более того, ему стало едва ли не противно.
— Он ей понравился?
— А?
— Маленькой девочке. Из Суррея. Заяц ей понравился?
Дилайла ссутулилась:
— Да, наверное.
— Хороший был заяц.
— Да, — Дилайла с тревогой смотрела на Дига, — верно. — Она сунула еще одну луковицу в рот, подхватила банку и вышла из кухни.
Диг прислонился к кухонному столу и закрыл лицо руками. Отлично, подумал он, лучше не бывает. Я и впрямь искусный дипломат. Ловко управился с щекотливой проблемой! «Хороший был заяц», черт бы его побрал. Надо же быть таким идиотом!
Но как, скажите на милость, вести себя в подобной ситуации? Диг определенно не ведал правил, регулирующих поведение человека, который внезапно обнаруживает, что в ранней молодости стал отцом, а мать ребенка и поныне держит его в блаженном неведении, беззастенчиво пользуясь при этом его квартирой со всеми удобствами и его добрым нравом.
Диг предполагал, что, услыхав о зайце, Дилайла сразу все поймет, догадается о слежке и о том, что ее видели рыдающей в заячий мех, а за этим последует откровенная беседа, которая расставит все по местам. Но в результате Дилайла, похоже, подумала, что он рехнулся.