Молодой поэт, которого в Доме Сети приучили к строгой взыскательности к самому себе, к исполнительности и порядку, воспитав его в духе высокой нравственной чистоты, был проникнут глубоким сознанием достоинства своего сана. Он привык с неукротимым рвением восставать против всяческой лености духа и тела. Все это с самого начала породило в нем глубокое отвращение к привольной и праздной жизни своих подчиненных, к их лживости и лицемерию. А после того как посещение хижины парасхита открыло ему глаза на все тяготы и горести простых людей, он решил во что бы то ни стало пробудить свой храм к новой жизни.
Он был твердо убежден, что шайка лодырей и обманщиков, над которыми он поставлен, призвана вливать утешения в тысячи истерзанных горем сердец, осушать целые потоки слез и вселять надежду в отчаявшихся. Это убеждение и толкало его на самые решительные меры.
Вчера он видел своими глазами, как жрецы его храма с холодным безразличием выслушивали и жалобы покинутой жены, и сетования обманутой девушки, и мольбы молодой женщины, лишенной счастья материнства, и просьбы озабоченной матери, и вздохи одинокой вдовы. По лицам жрецов он видел, что они думают лишь только об одном: как бы использовать горе этих людей и выманить у них подарки для богини Хатор, или, вернее, набить свои карманы и животы.
И вот сейчас он снова приближался к тому полю, где ему предстояло выдержать немало жестоких сражений.
Перед ним лежал величественный храм, подымавшийся над долиной четырьмя террасами, и его прекрасные очертания четко рисовались на фоне охватывавшей его полукругом высокой отвесной стены из желтоватого известняка.
На тщательно выложенных постаментах стояли исполинские каменные ястребы с символами жизни, олицетворявшими сына богини – Гора, который заставляет снова расцвести все увядающее и воскрешает все умирающее.
На каждой террасе находились открытые с восточной стороны залы, и каждый из них был обнесен двадцатью двумя древними колоннами. На задних стенах были прекрасные картины и надписи, высеченные по камню резцом художника; они рассказывали о великих деяниях Хатшепсут, совершенных ею с помощью фиванских богов.
Здесь были и корабли, посланные ею в Пунт [101], чтобы обогатить Египет сокровищами Востока, и доставленные в Фивы чудесные дары Аравии; дома жителей страны благовоний и рыбы Красного моря были изображены четко и правдиво.
На третьей и четвертой террасе лепились к скалам небольшие строения, возведенные Хатшепсут и ее братьями – Тутмосом II и Тутмосом III. Перед ними высились высеченные в граните ворота. Здесь происходили омовения, здесь поклонялись статуям богини, приносили жертвы духу царицы и исповедовали знатных богомольцев.