Но возразить Лейла не решалась. И не решалась ехать домой одна.
Она безропотно последовала за всеми в метро. Молча, про себя она читала молитву. Когда молишься, нужно сложить руки, иначе молитва не подействует. Она надеялась, что никто ничего не заметил. Лейла молилась о том, чтобы они встретили какого-нибудь знакомого, кого-то, кто отвел бы их в безопасное место. О том, чтобы Мадде перестала быть похожей на приговоренного к смерти и образумилась. О том, чтобы снова оказаться в своей кроватке со своими хрупкими мечтами.
И Тессан будто услышала ее мысли:
- Идея с Т-Сентрален никудышная. Может, ломанемся еще куда-нибудь?
- И куда? - поинтересовалась Мадде.
На этот вопрос никто ответить не мог. Семь девочек, всем по четырнадцать лет. Несчастье объединило их, они заключили союз. Ни у кого и в мыслях не было нарушить его; ночь они проведут вместе в священном согласии.
На обсуждение ставились какие-то неопределенные предложения о молодежных центрах и кафе, но они тотчас были отвергнуты голосованием.
Девочки сидели, словно накрытые общим покрывалом горя, то вздыхая, то предаваясь резкому, ироническому хихиканью, в знак одобрения Маддиных замечаний о земной юдоли, в которой люди влачат свое существование. Все они будто говорили одними устами.
На "Зинкенсдамм" вошла компания малолетних пятничных гуляк. Они тащились через весь вагон, в глазах у них греховно горела анархия, а ноздри хищно раздувались. "Зиг хайль, зиг хайль!" И они хотели, чтобы все повторяли за ними.
На следующей станции девочки перешли в другой вагон.
Они уселись на коленях друг у друга; сгущенное соцветие ароматов чипсов и парфюмерии наползло на одетого в строгий костюм джентльмена, который до этого сидел в задумчивости один. Он поднял глаза и посмотрел на них с каким-то смущенным любопытством.
- Только не думайте, алкоголя мы не употребляли, - заметила Элиф.
- Мы просто молодежь, - сказала Пу жалобным тоненьким голоском какого-нибудь звереныша из диснеевского мультфильма. - Мы как раз и есть те самые подростки, которым обычно некуда пойти.
- Но куда-то вы все-таки направляетесь, - сказал мужчина.
Он был по-настоящему изысканным и походил на героя британского телесериала, повествующего о непростой дилемме богатых аристократических семей, решение которой требовало известной сдержанности. Было удивительно, что он заговорил с ними.
- Может, в Хинсеберг?* - спросила Мадде.
* Женская тюрьма.
Мужчина улыбнулся. Зубы у него были ровные и белые, как мел.
- Не думаю, - сказал он. - Во всяком случае, надеюсь, что это не так.